Иван Чувиляев
Лучшие в фильме – камерные сцены. Герои Юлии Пересильд и Владимира Машкова.
Кадр из фильма
Трудно представить себе менее «учителевский» формат, чем масштабное и даже вполне остросюжетное кино с обилием персонажей. Трудно представить себе менее «учителевское» пространство, чем густой лес. Трудно представить себе менее «учителевский» темп, чем галоп. Его формат – максимум три-четыре героя. Его пространство – кинематографичные улочки и переулки, опустевшие осенние пляжи. Его темп – плавное движение фигуры по ровной, как доска, местности. Но, судя по последним работам Учителя, он принципиально преодолевает уже сформировавшийся свой режиссерский почерк. Такова и новая его картина «Край».
Прошлая работа, «Пленник» по повести Владимира Маканина, сейчас выглядит подготовкой к новому масштабному полотну. Привыкнув к горным пейзажам, можно перейти к густым лесам и тайге. И разрушить камерность.
Велик соблазн объяснить то, что Учитель обратился к сюжету о Второй мировой (вернее, о первых годах после нее) только из-за даты – 65-летия Победы. Под это дело можно получить любой бюджет и развернуться как душе угодно. Но не такой он человек, Алексей Учитель, чтобы просто от возможности больших денег сменить привычную уже форму на тесный мундир. К тому же в «Крае» нет ура-патриотизма – здесь исковерканные войной человеческие отношения.
Естественно, в истории про танкиста Игната, приехавшего в поселок, где сбиты в кучу все те, кто мешал таким, как он, строить светлое будущее, чувствуется, что создавал ее ничуть не баталист и не пейзажист, а портретист. Учитель, который в нескольких интервью уже рассказал про паровозные гонки, упорно наводит фокус не на несущиеся паровозы, не на драки злобных зэков (все это есть), а на двух главных героев – Игната (Владимир Машков) и странно сблизившуюся с ним затерянную в тайге немку (Юлия Пересильд), представительницу национальности, которая еще долго будет синонимом слова «враг».
Даже имея возможность снять фильм в стилистике «жизнь продолжалась и у печей Освенцима» (в бараках ГУЛАГа, окопах под Сталинградом), Учитель не сталкивает лбом массы заключенных и надзирателей в этих лесах, не пишет жирными мазками историю нации, искореженной войной, репрессиями и ненавистью, а остается в своих родных камерных масштабах. Смысловые акценты режиссер хоть и пытается разбросать по всему масштабному полотну, но сбиваются они в кучку и по-настоящему считываются только в этом дуэте – даже яркие и, казалось бы, должные быть таким воплощением непробиваемости персонажи Алексея Горбунова и Сергея Гармаша (не говоря уже о традиционном Баширове и массовках) оказываются кордебалетом для солирующей пары. И складывается очень хорошая мелодрама с политически-исторически-гуманистическим подтекстом. Лучший из возможных пасьянсов.
В принципе можно поздравить Учителя с удачей: он по большому счету подорвал коммерческое кино изнутри и превратил его в тихую мелодраму – не помешали ни противные плакаты в стилистике приснопамятной игры «Дум», ни даже подача фильма как «великого кино о великом». Но преодоление почерка режиссер ведет в направлении точно не самом удачном – еще немного, и он будет там, где почерка вовсе не существует как категории. А преодолеть формат коммерческого кино куда труднее, чем изжить свои привычки и манеры. К тому же оно того не стоит, правда. Лучше в своих камерностях продолжать существовать.
