Леди Гага погубила "Дом Гуччи"

Художники по костюмам наряжают героиню в стиле «дорого-богато». Кадр из фильма

В российском прокате идет «Дом Гуччи» Ридли Скотта, расколовший мировую аудиторию не на враждующие, но на спорящие лагеря: одни говорят «провал», другие – «почти шедевр». Впрочем, кажется, что относиться к этому фильму столь серьезно не стоит вовсе, несмотря на все имена в титрах. Это очень длинный, на два с половиной часа, анекдот по мотивам реальной трагедии, автор которого плевать хотел и на «новую этику», и на Дом Гуччи, и на всю модную индустрию в целом. Факт падения империи, точнее семейной империи (ведь реальных Гуччи на сегодняшний день в компании нет), становится материалом для костюмированного фарса – причем костюмированного даже не особо комплементарно для обозначенного в названии бренда.

Зато образы, как и актеры (точнее в данном случае – лицедеи), их играющие, – как на подбор. Эпатажная певица Леди Гага исполняет роль Патриции Реджани, дочери мусорщика, однажды, в конце 70-х, волей случая встретившей на вечеринке Маурицио Гуччи (Адам Драйвер), наследника фешен-бренда. Она буквально насильно влюбляет его в себя, с первого свидания рассчитывая на присоединение к клану и сопутствующие дивиденды. Только вот увалень Маурицио учится на юриста и от участия в фамильном бизнесе всячески открещивается. Вызов принят: хабалка и плебейка Патриция, нашептывая ему на ушко свои наполеоновские планы, втирается в доверие к возглавляющему империю дяде Альдо (Аль Пачино), не гнушается подделкой подписей на важных документах, науськиванию всех против всех и постепенно разрушает систему изнутри. Правда, в итоге и сама оказывается в каком-то смысле погребенной под ее обломками – превратив Маурицио в монстра и оставшись у разбитого корыта, Патриция в отчаянии заказывает его убийство. Реальная история и без художественного приукрашивания достойна стать сюжетом мафиозного криминального триллера, однако Ридли Скотт настаивает на жанре вычурной сатиры.

Перемещаясь между итальянскими палаццо и нью-йоркскими апартаментами с заездами на горнолыжные курорты Швейцарии, персонажи «Дома Гуччи» ведут не самые замысловатые с точки зрения драматургии диалоги и щеголяют в театральном гриме. Джаред Лето едва узнаваем в костюме великовозрастного неудачника Паоло, сына Альдо Гуччи, Леди Гага сияет в образе этакой бухгалтерши – все эти меховые шапки, шерстяные костюмы и прочее «дорого-богато» как будто рекламируют не оригинальный бренд и стиль, а тот факт, почему «Гуччи» стали с такой легкостью и дерзостью подделывать. Сюжет – также будто бы пародия и на реальную историю, и на кинематографические саги про итальянскую мафию. Количество комических персонажей равно числу героев, а некоторые и вовсе утрированы, вроде гадалки-мошенницы Пины (Сальма Хайек, которая замужем за Франсуа-Анри Пино, нынешним фактическим владельцем бренда «Гуччи», – такая вот ирония), ставшей подругой и подельницей Патриции. Парад накладных усов, очков, париков и даже животов.

От моды «Дом Гуччи» далек, хоть в кадре и мелькают некоторые канонические сумочки, и даже есть пара сцен с дефиле и пара реальных дизайнеров. Но в целом фильм не имеет своей целью рассказать хоть что-то про фешен-индустрию, она – размытый фон для мыльной оперы высшего порядка на вечную тему «богатые тоже плачут». Можно обвинить автора в женоненавистничестве, потому как все немногочисленные героини на экране – злодейки. С другой стороны, и среди мужчин нет ни одного положительного персонажа – убиенного Маурицио, конечно, жалко (потому что умер), но уж и жертву Ридли Скотт из него не делает. Как и из всех остальных, носящих ту же фамилию и превратившихся в карикатуры.

Все они постепенно поплатятся за оторванность от реальности: автор некоторых знаковых для бренда вещей Родольфо (Джереми Айронс), отец Маурицио, умирает, завернутый в дизайнерские шарфы, почти в забвении – слишком гордый и несовременный, его брат Альдо (Аль Пачино, к слову, возвышается в фильме настоящей актерской глыбой) в каком-то смысле становится жертвой собственной беспечности и ложного чувства неуязвимости, «идиотов», вроде собственного сынка, и коварства остальной родни. Маурицио и Патриция по очереди пожирают друг друга, в пылу этой вражды пропуская вперед истинных врагов. Поглощение устроенного по законам пресловутой итальянской семьи бизнеса оптимизаторами и функционерами нового порядка кажется не стечением обстоятельств, а логичным течением времени. Вечной ценностью остаются только пошлые бардовые мокасины, а вот их потребители – больше не элита и высший свет, а нувориши, «наследники» Патриции Реджани, символично уничтожившей парой выстрелов клановый принцип построения бизнеса.