Сердар Мурадов На днях мировые информационные агентства распространили сообщения из азербайджанской столицы, суть которых сводится к тому, что в определенных кругах официального Баку "не понимают" позиции, высказанной недавно президентом Туркмении Сапармуратом Ниязовым по поводу некоторых аспектов реализации проекта Транскаспийского трубопровода. Откровенно сказать, чего тут "непонятного" - действительно непонятно: лидер Туркмении, кажется, ясно, четко и недвусмысленно выразил свое несогласие с отходом от первоначально согласованных принципов и условий, решительно выступил против новых требований о выделении паритетной 50-процентной квоты в этом проекте для азербайджанского газа, которого пока... нет. Вернее, в природе-то он, возможно, и есть, но разработку его могут начать, как минимум, лет через пять. Но это к слову. Главное в другом и, чтобы все-таки понять, в чем, стоит обратиться к сути вопроса, и для начала - к его пока еще короткой истории.
Итак, в ноябре прошлого года лидеры четырех государств - Азербайджана, Грузии, Туркменистана и Турции - в присутствии президента США подписали в Стамбуле Декларацию о принципах реализации Транскаспийского трубопровода по выводу туркменского газа через транзитные территории Азербайджана и Грузии к потребителям в Турции и Западной Европе. Были определены конкретные объемы поставок туркменского газа по будущей трубе - 30 млрд. кубометров, 16 из которых закупались непосредственно Турцией, оставшиеся 14 направлялись дальше в Европу, согласованы предварительные условия финансирования, технические параметры, обозначены сроки и т.п. Началась кропотливая работа по реализации проекта, призванного стать одним из ключевых в системе стратегических трансконтинентальных энергомагистралей по линии Восток-Запад, помочь новым независимым государствам серьезно укрепить свой экономический и политический суверенитет, создать вдоль линии будущего трубопровода пояс процветающих и стабильных стран. Одними из инициаторов проекта выступили американские компании, прекрасно понимающие коммерческую выгоду от его реализации. Словом, налицо все объективные и субъективные предпосылки для согласованной партнерской работы всех участников проекта. Но...
Тут-то и начинается непонятное, и "непонимание" в данном случае уместнее, чем кому-либо другому, было бы выразить Ашхабаду: сначала ни с того ни с сего выдвигается условие о предоставлении вышеупомянутой 50-процентной квоты ввиду "неожиданного" обнаружения запасов газа на азербайджанском шельфе Каспия. Может, это и грубоватое сравнение, но история напоминает старый анекдот о мужике, который сначала продал корову, а потом, вспомнив, что она когда-нибудь может отелиться, стал требовать деньги за будущий приплод. Трубопровод не корова, и перекраивать договоренности, достигнутые на уровне глав государств, менять условия по ходу игры вряд ли отвечает интересам дела.
Далее высказываются претензии Туркменистану в его намерении возобновить поставки газа в Россию. При чем здесь Россия? И какое отношение имеет она к Транскаспийскому проекту? Зачем же, столько говоря о политическом и экономическом суверенитете молодых государств (а ведь это, повторяю, и есть один из главных мотивов реализации "Транскаспия"), тут же этот суверенитет пытаться ограничить, создавая, кстати, далеко не безобидный прецедент? В стамбульской Декларации ни словом не упоминается ни о какой-то "паритетной квоте" для Азербайджана, который наряду с Грузией в данном проекте рассматривается как сугубо транзитная территория, ни о невозможности сотрудничества с третьими странами. Да и газа в Туркменистане вполне достаточно, чтобы пустить его без ущерба кому-либо и в направлении Востока, и в направлении Севера. Кстати, договоренность о поставках газа в Россию в какой-то степени для Ашхабада шаг вынужденный - сталкиваясь со все новыми и неожиданными требованиями, затягивающими начало практической реализации Транскаспийского проекта, Туркменистан обеспечивает себе определенные гарантии. В том числе и финансовые, особенно на фоне последовательной (в этом не откажешь!) невыплаты Азербайджаном и Грузией своих долгов Ашхабаду - соответственно 60 и 400 млн. долларов. Кроме того, приверженность именно многовариантной концепции трубопроводов Туркменистан провозгласил с первых же дней своей независимости и ни словом ни делом ни разу не отходил от этого принципа. Высказывать же ему претензии за это означает лишь банальную подмену понятий.
И в Баку, и в Тбилиси все чаще раздаются голоса в пользу строительства собственного, скажем так, без туркменского участия, газопровода. То ли замещающего Транскаспийский, то ли его дополняющего. Как говорится, был бы кто против, особенно если желания совпадают с возможностями. Единственное пожелание - не разбрасываться. Ни проектами, ни партнерами. Строительство газопровода - дело сложное и дорогостоящее, но перспективы его реализации могут принести действительно ощутимые финансовые и политические дивиденды всем участникам: и поставщикам, и потребителям, и транзитным странам. Сложности - объективные и субъективные - существуют, и их решение требует согласованности, взвешенности в высказываниях и решениях. И самое главное - верности взятым на себя обязательствам. В больших делах это ценится превыше всего.
