Аня Введенская Специальный представитель ЕС по странам Южного Кавказа Питер Сэмнеби совершил поездку по региону. Корреспондент «НГ» в Брюсселе попросил его поделиться своим видением разрешения накопившихся проблем.
– Господин Семнеби, между Россией и Грузией продолжается обмен «любезностями». Тбилиси говорит о несовместимости менталитетов, Москва об «аморальной» грузинской политике... Можно ли говорить о новой эскалации напряженности?
– Я не хочу судить по нескольким фразам. Надеюсь, что эти заявления не повлияют на относительно позитивный момент. Я подразумеваю встречу президентов Путина и Саакашвили на саммите в Минске в конце ноября. Отмечу и то, что в последнее время мы слышали более выдержанную риторику, и, надеюсь, что это станет тенденцией.
– Но на деле шесть районов на востоке Грузии были отключены от газа компанией «ИТЕРА». На ваш взгляд, это за неуплату или в ход пошла «газовая дубина»?
– В целом, конечно, есть обеспокоенность в плане использования энергетики на политические процессы. Но зачастую сложно определить, какое решение продиктовано чисто коммерческими причинами, а какое – политическими. Ясно, что в энергетических отношениях между Россией и соседскими странами все-таки присутствует политический момент. В то же время нужно помнить, что газ не является свободным товаром, как и нефть, и в торговле ими всегда присутствует политическая составляющая.
– В Абхазии опасаются того, что Тбилиси может добиться вывода российских миротворцев из зоны конфликта и возникнет ситуация, благоприятная для военного решения вопроса.
– Причин для опасений нет. В любом случае конфликт не будет разрешен военным путем. Увы, с обоих сторон, особенно с грузинской, имела место воинственная риторика. Но ситуация изменилась, мы увидели, что министр, который выступал с угрожающими заявлениями, уже не является членом правительства. Нужно больше доверия между грузинским правительством и Абхазией, и Южной Осетией, и Россией. К сожалению, российские торговые санкции негативно влияют на взаимоотношения.
– Вы говорите о санкциях, а российская сторона ссылается на задолженности Тбилиси в этих сферах. Вы считаете, что Москва предприняла не экономические, а политические меры?
– Есть серая зона между политикой и торговлей, границы которой трудно определить.
– Вы в качестве позитивных предпосылок в российско-грузинских отношениях упомянули встречу президентов. А есть еще что-то, кроме нее?
– Мы видели, что политический диалог был восстановлен. Теперь вместо того, чтобы возвращаться к прошлому и обвинять друг друга, нужно рассматривать конструктивные предложения. С грузинской стороны возможны более позитивные заявления в отношении отколовшихся Абхазии и Южной Осетии, должно быть больше заинтересованности в установлении добрососедских отношений с Россией. Не только на уровне правительства, но всего грузинского общества. Во взаимоотношениях России и Грузии отсутствует доверительный компонент. Конечно же, немаловажную роль в этом играют российские санкции. Поэтому Грузия активно ищет альтернативные источники энергии и ведет активные переговоры с другими странами.
– По мнению экспертов, Грузия не сможет без России обеспечить запросы в энергетическом секторе уже с 1 января 2007 года. То есть, с одной стороны, российско-грузинские отношения ухудшаются, но, с другой – практического выхода из энергетического тупика для Грузии нет.
– Если не будет газа из России, то зима для Грузии окажется тяжелой. Но есть определенная уверенность, что за счет серьезной экономии, а также благодаря поставкам из других источников эта страна без больших проблем перенесет тяготы.
– То есть вы считаете, что Россия и Грузия вполне могут обходиться друг без друга?
– Изоляция не в интересах ни России, ни Грузии, ни других стран в регионе. Если две соседние страны изолируются друг от друга, то это ненормально. Когда нет общения, то любое действие, любой сигнал может быть не так интерпретирован и может привести к дальнейшей эскалации. Отсутствие функционирующих взаимоотношений может перерасти в противостояние. Между тем в интересах и Грузии, и России иметь процветающего доброжелательного соседа.
– Вы недавно совершили визит по странам Южного Кавказа. Ваше высказывание по Нагорному Карабаху о праве народов на самоопределение истолковывается разноречиво. Не могли бы вы внести ясность?
– Хельсинкский заключительный акт – это фундаментальная база для безопасности и взаимоотношений в Европе. Он определяет различные принципы, в том числе принципы территориальной целостности и самоопределения наций. Они на практике часто входят в противоречие друг с другом – например, когда касаются всех замороженных конфликтов на Южном Кавказе. Но это не значит, что применение этих принципов невозможно, эти принципы нельзя комбинировать. Это сложно, но возможно.
Брюссель
