Тедо Джапаридзе
Фото Reuters
Внимание международного сообщества перед Варшавским саммитом НАТО акцентированно смещается к положению в регионе Черного моря. Здесь и сейчас происходят стратегически важные процессы. В них Грузия должна если не играть главную роль, то как минимум быть активно вовлечена. Грузия и ее партнеры в этот исторический момент особенно нужны друг другу. В НАТО обеспокоены ростом российского военного присутствия на Черном море, говорят о необходимости усилить координацию, обсуждают возможность создания черноморской флотилии стран с привлечением Грузии и Украины.
Перед Варшавой многие задаются вопросами: почему Грузия выбрала НАТО и последовательно движется по этому пути, есть ли альтернатива? Возможно ли, скажем, было бы избрать нейтралитет?
Уместно в связи с этим, когда Грузия только отметила 25-летие независимости, вспомнить, что наш путь к НАТО начался в 1994 году с программы «Партнерство ради мира». Впервые же официально о намерении вступить в альянс тогдашний президент Эдуард Шеварднадзе заявил еще в 1997 году: «К 2005 году Грузия постучится в двери НАТО». Началась реализация исторических чаяний народа Грузии, возросло стремление многих поколений к прогрессу, западной цивилизации, демократическим идеалам и ценностям. Ведь НАТО для нас – это не только военный альянс, это политический клуб демократических держав. Сам процесс интеграции бесконечно полезен для страны, которая желает реформироваться и модернизироваться по самым высоким стандартам, стать институциональной демократией.
И вот постепенно от периода романтизма Грузия добралась до конкретных результатов. Сегодня грузинские военные героически служат в самых опасных миссиях НАТО. Весь западный мир признает нас достойными, равными партнерами. Страны НАТО помогают укреплять обороноспособность. Пример Франции, которая предоставила нам современные системы ПВО, показателен. Ведь когда говорят о евроскептиках по отношению к интеграции Грузии в НАТО, то имеют в виду и Францию. Однако твердая, но миролюбивая политика Грузии после 2012 года позволила нашей стране получить значительные преференции даже от государств, которые еще несколько лет назад опасались так сотрудничать с нами.
А есть ли альтернатива? Что предлагает нам другой «игрок» – Россия, которая контролирует 20% территории Грузии? Формулу: «Или со мной, или против меня». И что в такой парадигме? Урегулирование конфликтов? Восстановление территориальной целостности? Нет и еще раз нет! Политика Кремля по отношению к Грузии находится в полном диссонансе с выбором нашего народа.
В то же время сегодня, когда идет речь о принципах архитектуры новой европейской безопасности, мы как ответственные партнеры хорошо понимаем, что и в самом альянсе нет единства по вопросу отношений с Россией. Так что проблему будущего членства Грузии в НАТО следует рассматривать и в этом дискурсе, в современном историческом политическом контексте, а не как дилемму сотрудничества – либо с НАТО, либо с Россией. С НАТО у нас ценностные совпадения, но мы также понимаем, что ряд европейских стран тесно связан с Россией исторически, экономически, в торговом отношении. Все это проецируется на строительство конструкции отношений Грузии и НАТО. Грузия является сторонником реальной политики и именно поэтому ведет переговоры с Россией. Эти контакты приветствуются и поддерживаются нашими международными партнерами. При этом нигде и никогда мы не заступали за «красные линии» – за право нам самим выбирать вектор развития. Мы никогда не пожертвуем основополагающими принципами суверенитета, территориальной целостности и независимости.
Есть у нас в Грузии и такие разговоры: «Зачем нам НАТО, нас туда все равно не примут». Во-первых, настанет момент исторической перспективы, и Грузия обязательно вступит в НАТО. Политика открытых дверей альянса регулярно находит подтверждение. Во-вторых, как я уже отмечал, сам процесс приведения Грузии к высоким стандартам имеет поистине судьбоносное значение для будущего нашего государства. Это уникальная возможность расти и развиваться, и нам еще предстоит ее эффективно использовать.
Что касается нейтралитета, то известно, что он возможен только в условиях конкретного соседского окружения, консенсуса окружающих малое государство больших держав не использовать данную страну против кого-либо из них. Не думаю, чтобы на данном этапе США, любое государство Европы, Иран, Россия или Турция смогли бы достичь такого согласия в сложившихся политических условиях...
Таким образом, выбор Грузии сознателен. При этом мы понимаем, что путь в НАТО и даже членство в альянсе – это не решение внутренних проблем, включая территориальные. Этот выбор мы сделали для того, чтобы с помощью друзей и партнеров стать полезным и нужным государством для международного сообщества, настоящим демократическим государством.
Суммируя все вышесказанное, НАТО (и ЕС, конечно) для нас – это модель развития. Ведь, по сути, военное присутствие России на наших территориях стало квинтэссенцией различия избранных нашими странами моделей развития и шкалы ценностей. Мы – за качественную демократию, за верховенство закона, за то, чтобы быть региональным мостом сотрудничества. Это сложнейший путь реформ, и нужно дойти до его логического завершения. И прежде всего это должны сделать мы сами – граждане Грузии. НАТО, ЕС, США могут помочь нам, но никто не сделает этого вместо нас.
