СНГ – исчерпанный потенциал или предвестник интеграции на постсоветском пространстве?

25 лет исполняется с момента создания Содружества Независимых Государств – организации, созданной для взаимодействия бывших союзных республик после развала СССР. До сих пор в экспертных кругах, да и в обществе в целом, высказываются различные оценки относительно роли и места СНГ в жизни России и других постсоветских стран за последние четверть века. И это не случайно, так как СНГ объективно оказалось в очень сложных условиях постсоветского транзита, социального, политического, культурного. Этот переход был очень непростым, а СНГ волею судьбы оказался в его эпицентре. Все это делает сложным для нас, современников СНГ, давать объективную оценку этой организации. Но тем не менее сегодня постсоветское пространство является важнейшим элементом современных международных процессов, а СНГ как организация, существующая вот уже 25 лет на этом пространстве, заслуживает внимания.

Часто можно услышать слова о том, что создание СНГ явилось трагическим или по крайней мере негативным моментом в современной российской истории, но все же следует разделять распад СССР и создание СНГ. Безусловно, подписание соглашения в Беловежской Пуще подвело окончательную черту под существованием СССР, но окончательную именно с формальной точки зрения. В реальности после провала проекта федеративного договора и после краха осенью 1991 года проекта конфедерации в виде ССГ на СССР был поставлен крест как российскими элитами (и это в первую очередь), так и элитами новых суверенных республик, которых уже не устраивал проект конфедерации, что бы ни говорили о желании ряда руководителей спасти союзный центр осенью 1991 года.

Конечно, можно сожалеть о распаде единого государства, но помнить при этом, что многие проблемы, которые сегодня испытывают страны постсовесткого пространства, начиная с экономических и заканчивая национальными, были заложены не только и не столько в 80–90-е годы, а стали органичными последствиями тех кризисных тенденций, которые наблюдались еще в рамках советской системы. Например, этнотерриториальные конфликты на постсоветском пространстве начались далеко не во время перестройки, с ослаблением центральных властей они только получили новый импульс, но находились в тлеющем состоянии задолго до этого.

Тяжелой была и ситуация в экономике. Вполне можно согласиться с тезисом исследователя евразийской интеграции профессора Ефима Пивовара о том, что СССР начал испытывать давление очень серьезных проблем, связанных с проникновением ценностей общества потребления, индивидуализацией семей и личности, ростом их запросов, урбанизацией. Все это вступало в глубокое противоречие с существующими идеологией и социальными практиками. Сегодня, даже позитивно относясь ко многим событиям периода перестройки, невозможно не отметить, что при всем том, что вопросы, стоящие перед руководством СССР в 80-е были крайне сложны, руководство СССР во главе с Горбачевым оказалось в кадровом, интеллектуальном смыслах не способно их решить, и это не беда и даже не вина только Горбачева, а отрицательной селекции, которая была обусловлена нежеланием элиты жить по-старому. То есть, по сути, основывалась на том, что Питирим Сорокин определял как ломку личности рвущихся к власти людей, потерявших чувственную культуру, когда потребность в удовольствии нарушает ментальное и моральное равновесие. Но причина этой ломки вовсе не в том, что отдельные представители элиты сами по себе плохи, а в том, что существующая система не может обеспечить благосостояние не только населению, но уже и ей самой.

В таких условиях даже воля большинства общества, выраженная в марте 1991 года, не могла затормозить процесс дезинтеграции, а СНГ после путча в августе явился устраивающим его создателей проектом, который во многом позволил нивелировать последствия распада страны, обеспечить на определенном уровне отраслевую кооперацию, безвизовый режим. В период 90-х, когда ВВП стран постсоветкого пространства в основном падал, создание такой площадки было очень важным. Конечно, следует признать, что СНГ не решило в действительности ни одной системной политической проблемы в регионе, как, например, проблемы де-факто государств, статуса Каспия, не сняла в целом ряде случаев территориальные противоречия. Однако все относительно, и при анализе СНГ важно понимать, что отсутствие этой площадки во многом создавало бы вакуум, в котором возможности для эскалации по югославскому варианту были бы более значительными.

Сегодня СНГ, конечно, уже не играет той роли, которую она выполняла в 90-е годы, на ее место пришли совмещающиеся на постсоветском пространстве разноскоростная интеграция и фрагментация. Да и сам термин «постсоветский» мы употребляем скорее по инерции. По сути, различия между частями некогда единого советского пространства настолько велики, что трудно выделить какие-то общие черты между многими странами региона. Условно можно выделить три макрорегиона – Южный Кавказ, Запад постсоветского пространства, включающий Молдову, Украину и Беларусь, и Центральную Азию. При этом ни Центральная Азия в советское время в единый регион не выделялась, а речь шла о Средней Азии и Казахстане, ни Запад СССР не выделялся по каким-то параметрам как конгломерат трех западных республик. Сегодня же страны и их элиты слишком ценят свою национальную государственность, которая еще молодая и во многих случаях находится на этапе строительства, что определяет их опасения входить в какие-то жесткие по структуре интеграционные организации.

Тем не менее СНГ сыграло важную роль, которая выразилась в том, что Содружество создало предпосылки как на политическом, так и на экономическом уровне под создание новых структур, таких как Таможенный и – позднее – Евразийский экономический союзы, ведь сегодня ЕАЭС является проектом, существование которого во многом обусловлено именно сохранением ранее Россией, Казахстаном и Беларусью интеграционного вектора.

В настоящее время СНГ, принимая во внимание внутреннюю фрагментацию постсоветского пространства, а также влияние внешних игроков, не только глобальных, таких как США, ЕС или КНР, но и региональных, желание стран региона диверсифицировать свои экономические и политические связи и сохранить свободу политического маневра, не способно стать альтернативой разноскоростной интеграции. Да и от самой этой интеграции нельзя ждать быстрого эффекта. То, что сегодня достигнуто, демонстрирует, что современный евразийский проект имеет определенные перспективы. Даже при всей специфике, выраженной в сложностях институционального плана, низком уровне торговли, сырьевом характере экономик, боязни политизации со стороны партнеров России, и при нерешенном вопросе о том, может ли быть эффективной интеграция относительно небогатых стран с политическими системами, подобными постсоветским.

Но проблема эффективного развития – это не только проблема интеграции постсоветского пространства. Ряд стран, как Узбекистан, обеспечили довольно стабильное развитие и без интеграции, хотя и не без издержек. Да и некоторые даже на первый взгляд более успешные страны обеспечили свое развитие скорее за счет внешнего фактора, а главное, за счет наличия ресурсов, зависимость от которых стала больше за последние годы. Решение же проблемы развития зависит от способности национальных элит осуществлять эффективное развитие, что пока в большинстве случаев невозможно, в то время как внешние влияния из-за пределов макрорегиона определяют его экономический и политический вектор. То, что мы называем постсоветским пространством сегодня – это пространство конкуренции с внешними силами, но с другой стороны, это пространство окон возможностей и взаимодействия с ЕС и КНР, Индией, Ираном другими странами. Успех этого партнерства во многом зависит от того, насколько будет успешным формирование общественного и внутриэлитного запроса в самой России на реализацию идеи развития на основе прагматизма и масштабного проектного мышления, от того, насколько РФ удастся в новой более фрагментированной и сложной международной обстановке реализовать гибкий и сдержанный внешний курс, закрепленный в новой внешнеполитической концепции страны, стать для наших партнеров приоритетом не только политического, но и экономического и социального взаимодействия.