Вадим Касатский Что такое филателия и как люди делаются филателистами, спрашиваете вы? Пожалуйста, я вам расскажу.
В каждом человеке дремлет филателист, и поэтому рано или поздно филателист обнаруживается в каждом коллективе. Представьте себе, что этот филателист - вы и однажды вы заявили об этом.
- Как? Вы собираете почтовые марки? - удивится ваш сослуживец. - А я думал, только дети собирают марки.
За этими словами стоят другие, осуждающие: "Серьезный человек, а занимается ребячеством!" На протяжении нескольких дней тот, перед кем вы обнаружили свою "странность", не может сдерживать снисходительную улыбку при встрече с вами. Не один и не два сотрудника, а все по очереди удивляются, узнавая о вашем увлечении. Вы читаете микролекции о марках, о собирательстве. Ваши слушатели в это время "прощупывают" вас психоаналитическими взглядами.
На очередной конференция по обмену опытом работы вы делаете доклад, ну, например, о постановке бухгалтерского учета на предприятиях смежного профиля. Едва начав свое выступление, замечаете, что один ваш сотрудник, задумчиво играя карандашиком, пытливо смотрят на вас, и вы читаете его мысли: "Относиться ли к докладу серьезно или делать поправки на помешательство, первые признаки которого выразились в собирании почтовых марок?" Переведя взор на другого сотрудника, вы читаете к его мысли: "Собирает марки, а говорит о серьезном деле..."
Нет отрады вашему взору. На лице начальника отдела кадров написано сожаление: "Филателист! А хороший был работник..." Несмотря на это, вы уверенно заканчиваете доклад. Вы знаете: ваше время придет.
- Скажите, это действительно и интересно и полезно - собирать марки? - подлетит однажды к вам взбудораженная особа из другого отдела. - Вы знаете, вчера мой шестилетний сын говорит: "Мама, я буду собирать марки". Я даже заплакала: "Боречка! Милый! Откуда это у тебя? Где ты заразился?" Вы понимаете, я его никуда не пускаю, он все время дома с бабушкой и ходил на днях только к знакомым на новогоднюю елку, я всегда так оберегала его от всяких эпидемии, он у женя даже корью не болел, и вот - пожалуйста!
Затаив усмешку, вы солидно начинаете излагать эстетику и технику коллекционирования. Слушательница неоднократно перебивает вас: "Я немедленно устроила допрос бабушке, свекрови, и вы представляете, что я узнала? Ужас! Оказывается, один из братьев отца моего мужа - я не знаю, как называется это родство, - тоже собирал марки! Это что же, наследственное?"
Оказывается, на новогодней елке сын хозяев квартиры, ученик четвертого класса, показал гостям свою коллекцию марок... И вот теперь вы, как можете, утешаете маму, уверяете ее, что это не смертельно, почти, если человек заразился филателией в шестилетнем возрасте, "болезнь" может еще пройти, не оставив даже следа (не то, что оспа), но она может повториться на протяжении жизни (не то, что корь), и если ею заболевают двадцатишестилетние, это уже неизлечимо. Узнав, что филателия может поразить человека в любом возрасте, дама отказывается от первоначального намерения лечить сына, решает примириться и даже купить ему альбом с марками.
Идут недели. Постепенно вы замечаете, что в мозгах сотрудников происходит какая-то эволюция, определенная переоценка ценностей. Первое время, узнав о Вашей коллекции, то один, то другой сотрудник будет приносить вам марки, по одной, по две. Один отклеит марку с третьим советским спутником от конверта, в котором ему пришло письмо из Ленинграда; другой принесет вам марку Австралии, неведомо как к нему попавшую и оторванную от конверта с мясом, как иногда отрывают пуговицы.
Ваша коллекция становится делом всего коллектива. Вы радуетесь, что все ваши знакомые несут нам марки, как пчелы носят взяток в улей. Для вас выпрашивают марки у соседей, привозят марка из отпусков. Коллекция растет неплохо. Но всему этому приходит конец.
Секретарша директора, которая получает всю почту на учреждение и у которой вы регулярно получали марки, в один прекрасный день отвечает вам, что марок нет и больше не будет. Вы перебираете в уме события последней недели, стараетесь понять, почему попали в немилость, но секретарша поясняет застенчиво: "Знаете, я тоже решила собирать марки..."
Вы немеете, вы готовы взять назад все беседы, которые провели с нею, пропагандируя филателию, но уже поздно. Еще одним филателистом на планете стало больше.
Дальше - как лавина, как цепная реакция. У одного сотрудника марки стал собирать сынишка, у другого ими начала увлекаться внучка... Директор предприятия не собирает марок, но знаменательно, что однажды и он служебный разговор с вами перевел на марки, хотя все знают его как большого любителя скачек и рыбной ловли.
Едва ли после этого можно удивляться, что дама, которая была напугана филателистическими проказами своего Бореньки, стала знатоком марок. Ее не охладил и не испугал даже разговор с вашей женой (единственным человеком, который плохо поддается этой болезни). Ваша жена, жена ветерана филателии, стала жаловаться на вас: "Ох, уж эти марки! Вы не представляете, какая это пагубная, всепоглощающая страсть! Это - разорение для семьи! Это горе для жены! я скоро скажу ему: или я, или марки!"
Однако вот и моя жена идет, пора кончать разговор о марках.
Что? Как же я стал филателистом? Да вот так, можно сказать, помимо своей воли... Начал с собирания, кончил энтузиазмом. А вы еще не собираете марок? Будете!
