Олег Краснов
Княжеской коллекции искусства, которую курирует Крефтнер, насчитывается почти 600 лет. Фото ©LIECHTENSTEIN. The Princely Collections, Vaduz–Vienna
В ГМИИ им А.С. Пушкина открылась выставка «Рубенс, Ван Дейк, Йорданс… Шедевры фламандской живописи из собраний Князя Лихтенштейнского». На ней показывают лишь небольшую часть из более чем 30 тыс. предметов искусства одного из лучших мировых частных собраний, оцениваемого в 4 млрд евро. Перед открытием директор и главный куратор княжеских собраний, располагающихся во дворцах Вены и Вадуца, Йоханн КРЕФТНЕР специально для «НГ» рассказал Олегу КРАСНОВУ о легендарной коллекции.
– Расскажите об истории собрания. Кто положил начало коллекционирования?
– В общей сложности княжеской коллекции искусства уже около 600 лет. Главными лицами, участвовавшими в ее формировании, были епископ Георг фон Лихтенштейнский-Никольсбургский и князь Карл I Лихтенштейнский – большие любители и покровители искусств. Первый собирал массу искусных золотых и серебряных изделий, второй – скульптуры Адриана де Фриса, работы художников Северного Возрождения. Его страсть унаследовали сын Карл Эвсебий I и внук Йоханн Адам Андреас I, благодаря которому в Вене появились две архитектурные жемчужины барокко – Садовый (в Россау) и Городской дворцы на Банкгассе, в которых сегодня размещены княжеские коллекции.
Интересно, что законы нынешнего арт-рынка были заложены именно в ту эпоху, во второй половине XVII века. Йоханн Адам Андреас был близко знаком с международной средой профессиональных антикваров, и кроме них на него работала собственная мини-армия агентов и осведомителей, которые разыскивали выдающиеся произведения искусства по всей Европе. Ему присылали зарисовки картин, выставленных на продажу, с провенансом и подробными описаниями их деталей. Именно он заложил основу ныне внушительного собрания фламандцев, договорившись о покупке целого цикла «История Деция Муса» кисти Питера Пауля Рубенса, а также нескольких полотен Антониса Ван Дейка.
Были и параллельные ветви собраний, принадлежащих разным членам княжеской семьи, но в конце XVIII века они были объединены в единую коллекцию, целиком наследовавшуюся правящим князем. Активное пополнение шло вплоть до начала прошлого века – времени, на котором хронологически собрание заканчивается.
– Известно, что в собрании были и большие потери. Это действительно так?
– Да, причем в самые разные периоды своей истории. Частное собрание, безусловно, всегда подвержено влиянию со стороны владельца и развивается в соответствии с его личными пристрастиями. И если вкус недостаточно развит, оно может лишиться и настоящих шедевров. Например, Йоханн II, правивший до 1929 года, был настоящим пуританином и не выносил обнаженной натуры в живописи и скульптуре. Благодаря ему коллекция лишилась картин Рубенса «Самсон и Далила» и «Избиение младенцев». Он же ввел запрет на покупку современного искусства, который действует и до сих пор.
Было утрачено много знаковых вещей и во время экономической депрессии в 1950–1960-х. Так, было продано несколько десятков картин, среди которых работы Каналетто, четыре, возможно, лучших произведения Шардена и «Портрет Джиневры ди Бенчи» кисти великого Леонардо да Винчи, который уехал в США и ныне является одной из жемчужин коллекции Национальной галереи Вашингтона (портрет был продан в 1967 году за рекордные тогда 5 млн долл. – О.К.). После преодоления финансового кризиса мы всеми силами старались и стараемся до сих пор разыскать потерянные шедевры и выкупить их, но, к сожалению, понятно, что редкости, попавшие в государственные музеи разных стран, уже никогда не будут проданы.
 |
| На открывшейся выставке в Музее Пушкина –
первые имена фламандской живописи XVII века. Фото РИА Новости |
– А сейчас коллекция пополняется?
– Конечно, работа над пополнением собрания не останавливается. За последние 30 лет княжеская семья приобрела более 700 произведений искусства, среди которых есть и предметы декоративно-прикладного искусства, мебель, живописные работы эпохи бидермейера. Кстати, коллекцию мебели, посуды и живописи бидермейера, часть которой демонстрировалась в Москве в ГМИИ им. А.С. Пушкина два года назад, семья активно приобретала в 1990-х годах, когда цены на рынке еще были весьма умеренными. Сегодня мы можем позволить себе покупать шедевры уровня «Девушки в соломенной шляпке» Амерлинга все реже и реже, особенно когда другие музеи типа Лувра стали проявлять большой интерес к живописи XIX века. А мы хотим приобретать все самое лучшее!
Также пополнялись и другие направления собрания: все еще памятна история с покупкой на аукционе в 2004 году флорентийского бюро «Бадминтон» более чем за 19 млн евро, до сих пор являющегося самым дорогим предметом мебели, проданным на торгах.
Среди последних приобретений, например, – флорентийские барочные стулья, обтянутые великолепно сохранившимися гобеленами со сценами придворной жизни; пара роскошных золоченых консолей XVIII века для установки мраморных статуй…
– Как принимаются решения о покупке того или иного произведения?
– Что касается пополнения коллекций, то они строго подчиняются концепции музейных собраний с небольшими и нечастыми отклонениями, когда Ханс-Адам II решает спонтанно что-то приобрести (смеется).
Для принятия решений о покупке существует консультативный совет, куда вхожу и я, но решающее слово всегда остается за монархом. У нас нет строгого бюджета, но если есть важные предложения, то мы собираем совет в Вене. В то же время его решения иногда бывают непредсказуемы. Все-таки это частное собрание, подчиняющееся воле владельца. Я до сих пор помню, как обсуждали покупку «Бадминтона», который не мог стоить ни при каких обстоятельствах более чем 20 млн. В итоге со всеми сборами он обошелся в 27 млн евро, и принц заплатил не моргнув глазом!
– Долгое время коллекция была доступна публике в Садовом дворце, который вы закрыли два года назад. Почему было принято такое решение и будет ли дворец открыт вновь?
– В последние годы резко упало количество посетителей, а содержание такого огромного дворца-музея с парком и всеми прилегающими постройками обходилось очень дорого. Проблема была, конечно, в его отдаленности от исторического центра Вены, и так переполненного музеями, с которыми сложно конкурировать. Кроме того, мы вели дорогостоящие работы по восстановлению Городского дворца, и князь был недоволен общим уровнем расходов.
Сейчас мы открываем музей для групп по предварительной записи, а в остальное время сдаем дворцовые залы для всевозможных мероприятий, а также зарабатываем прокатом выставок работ из коллекции в разных странах мира.
– Не могу не спросить – почему одна из самых хрестоматийных работ Рубенса «Венера перед зеркалом» не приедет на выставку в Москву?
– Да, эта работа, бесспорно, как сейчас говорят, – мировой бестселлер. Несколько лет назад после реставрации было принято решение никогда не вывозить ее за пределы Вены: картина написана на двух соединенных досках, и любое путешествие может причинить ей непоправимый вред, даже несмотря на ее внешнее великолепное состояние. Так что полюбоваться золотоволосой красавицей приезжайте в Вену.
