Давид Смелянский Сейчас принято рассказывать о притеснениях власти, у нас ныне каждый второй ≈ жертва режима. Но говорю честно, похвастаться не могу ≈ особых притеснений со стороны власти не испытывал. Поэтому я и ту, советскую, жизнь прожил активно и полноценно. На исходе советских времен даже был членом бюро Дзержинского райкома партии, где находился театр «Сатирикон», в котором работал директором. В этом районе других учреждений культуры не было, вот они и решили разбавить рабочий состав партийного бюро театральным директором. Когда страна уже совсем разваливалась, мне позвонили из райкома, предложили баллотироваться в депутаты Верховного Совета СССР, но я, приняв балетную позицию, ответил: «Не могу бросить театр!»
Хотя какие-то забавные истории со мной все-таки случались. Я работал администратором театра в Смоленске, откуда меня позвали уже заместителем директора в Пензу. Я решился ехать, уволился из театра, сдал служебную квартиру. И тут получаю телеграмму из Пензы от директора театра: «В связи с изменившимися моими личными обстоятельствами ваш приезд отменяется». Как выяснилось, причина была самая банальная ≈ мой пятый пункт. Секретарю по идеологии Пензенского обкома партии Георгию Васильевичу Мясникову, впоследствии он был заместителем Лихачева в Российском фонде культуры, показалось, что в театре перебор с лицами определенной национальности. Театр возглавлял замечательный режиссер Семен Моисеевич Рейнгольд, директором был человек со странной фамилией Визи, звали его Вячеслав Людвигович, то ли еврей, то ли венгр, то ли поляк, хотя всем говорил, что русский. Я поехал в Москву, ходил по кабинетам Министерства культуры, все сочувственно смотрели мне в глаза ≈ никто не мог помочь. На мое счастье, я в то время приятельствовал с Сережей Розовым, сыном Виктора Сергеевича Розова. Рассказал ему, Сережка говорит: «Пошли к отцу». Пришли к Виктору Сергеевичу, он тут же набрал телефон секретаря обкома, в то время еще ведавшего не культурой всей страны, а только идеологией Пензенской области, сказал: «Знаете, тут сидит у меня Давид Смелянский, молодой коммунист, хороший специалист, театр его хочет взять, но по непонятным причинам не получает разрешения. Хочу вам сказать, что если в этом вопросе не наступит ясность, буду вынужден написать в «Советскую культуру» статью о том, как в Пензенской области работают со специалистами...» На другой день по Пензенскому управлению культуры был подписан приказ о моем зачислении на работу. Это была моя первая встреча с открытым проявлением антисемитизма ≈ по отношению непосредственно ко мне. Вторая случилась по прошествии нескольких лет, я тогда уже работал заместителем директора Ленинградской областной филармонии, которую решено было слить с Ленконцертом. Начальник отдела кадров Ленинградского управления культуры меня встретил бодро:
≈ У меня для вас есть замечательная должность! Старшим униформистом в цирк пойдете?
≈ Спасибо, что старшим. А почему в цирк и почему униформистом? ≈ спрашиваю. Как-никак уже и институт окончен, есть опыт работы, и в филармонии я уже замдиректора.
≈ Понимаете, ≈ он встал, закрыл дверь и добавил, ≈ национальность у вас такая. И вообще, вам будет тяжело. ≈ Поскольку он дверь закрыл, я встал, широко открыл ее и громко сказал:
≈ Так что, вы мне предлагаете уехать в Израиль?!
В общем, нашлось мне какое-то место. Бывали такие занятные истории в жизни.
