Давид Смелянский Мне часто говорят, что во мне силен авантюрный дух. Видимо, какие-то гены сидят, ведь я рожден по классической формуле: папа из Ростова, мама из Одессы. Не хочу сказать, что я уж совсем бесстрашный, но в Афганистан, когда там шла война, поехал. Будучи директором Театра им. В.Ф.Комиссаржевской, я приложил максимум усилий, чтобы театр туда поехал с гастролями, и мы проехали по воинским частям, побывали во многих афганских городах. Условия были, конечно, тяжеленные.
Большего позора, чем увиденное нами в Афганистане, я в жизни никогда не испытывал. Нас не просто ненавидели ≈ нас не уважали. И самым постыдным было то, что все, абсолютно все, начиная от синих спортивных тапочек и кончая оружием, младший командный состав в лице прапорщиков воровал и продавал в дуканы. В Кабуле мы занимали очень небольшой район, так называемую зеленку ≈ все остальное держали моджахеды. Но даже в этой зеленке в магазин заходили таким образом: сначала шли три автоматчика, все осматривали, затем давали команду заходить, автоматчики не уходили, оставались в магазине, а еще три караулили на улице. Кроме того, стоял БТР стволами в сторону магазина. Дукандор по-русски знал четыре слова: «ручка с часами, презерватив с усами» ≈ это он предлагал товары на выбор. Помню, как мы с Виктором Новиковым собрались в гости к Якуб-хану. Ехать можно было только на БТР. Нам очень спокойно объяснили: если БТР взорвут, то, сидя внутри, вы из него не выберетесь, и спастись будет невозможно. Если ехать на броне, то подстрелить, конечно, могут, но какой-то шанс спасения есть. Мы поехали на броне, наглотались пыли, были все в грязи. А как раз шел пост по случаю какого-то мусульманского праздника, поэтому нас угостили только чаем. В Афганистане, чтобы не отравиться, мы с утра выпивали виски, а затем глотали кучу таблеток. Якуб-хан со своими частями охранял границу. Когда он познакомил нас со своими сыновьями, то выяснилось, что все они замечательно говорят по-русски. Один из них учился в Ленинграде, другой ≈ в Ташкенте, в школе КГБ, все с пистолетами. В доме, где они жили, висели портреты Брежнева и Наджибуллы. Якуб-хан курил «Мальборо» и смотрел телевизор «Сони». В этой пустыне, в этом ужасе┘
Никогда не забуду возвращения из Афганистана. Летим в огромном «Антее» вместе с «грузом 200»: по стенке десантные скамейки, на которых мы сидим, а по центру ≈ гробы. Командующим в это время был Громов. В Ташкенте стоим на таможне, умирая от жары. Таможня ≈ это металлический ангар, где прощупывают каждый миллиметр. Очередь длинная: кто отслужил, кто ≈ в отпуск. За мной ≈ девушка, за ней молодой офицер ≈ то ли прапорщик, то ли лейтенант ≈ не помню. Он все время пытается с ней заигрывать, она не выдерживает, поворачивается к нему: «Я за свою службу в Афганистане через стольких мужиков прошла, так настрадалась, что тебе за несколько жизней не перестрадать. Отстань от меня, пожалуйста».
На ребят там было страшно смотреть. Молодые парни, научившиеся убивать и к убийству относившиеся как к самой обычной работе. Никаких идеалов у них не было. Они же не защищали свою деревню в Рязани, свою мать, свою землю. А здесь за что воевали? За интернациональный долг? Кто может объяснить?
Дарья Гармоненко 
