Виктор Ковалев
США ничего не говорят о ликвидации своего тактического ядерного оружия, например, бомбы В-61.
Фото из книги "Атомная проблематика"
Уроки истории и особенно события последних десятилетий учат, что международное право как инструмент обеспечения интересов страны, и в том числе ее безопасности, не стоит и гроша, если нет вооруженных сил, способных его убедительно отстаивать.
Настойчивое стремление Запада к демонтажу ялтинско-потсдамской политической системы после 1991 года и развал сформировавшейся после Второй мировой войны системы отношений в мире открывают ящик Пандоры. В этой связи возникает очевидный вопрос – с чем мы их встретим?
Вместе с тем, из анализа внешнеполитической деятельности России складывается впечатление, что наше руководство может стать жертвой «синдрома Сидония Апполинария», т.е. не увидеть нависшей над головой угрозы.
К такому выводу приводят в том числе и события последних лет, связанные с реализацией технологий внешнего институционального управления Россией по втягиванию ее в процесс денуклеизации на основе неуклонного и поэтапного снижения своего ядерного потенциала.
Известно, что тех, кто игнорирует уроки истории, история всегда за это наказывает. Перед войной во время встречи и беседы с Андрэ Моруа Уинтстон Черчилль, обсуждая творчество последнего, высказал следующую мысль: «На вашем месте я писал бы только об одном – что у Франции слишком мало самолетов». По воспоминаниям классика биографического жанра, в тот момент английский премьер ему показался не умным и даже не вполне адекватным человеком. Однако в последствии он много лет сожалел о данной оценке. Спустя 70 дней после упомянутой встречи немцы вошли в Париж.
Сегодня эта история вспоминается прежде всего потому, что для современной России ядерный фактор как инструмент обеспечения ее безопасности и статусного положения в мировой cистеме играет ту же роль, что и когда-то самолеты для Франции.
ВОЛЯ СЕНАТА США
Спустя десять дней после процедуры обмена ратификационными грамотами начал работать один из скрытых параметров Договора между Российской Федерацией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ). В соответствии с поправкой Сената США (поправка Сена Лемье 4/S.AMDN.4908) прием на хранение ратификационных документов (а именно с этого момента ДСНВ вступает в полную силу) должен быть проведен после согласия российской стороны на переговоры по вопросу так называемой ликвидации дисбаланса в тактическом ядерном оружии (ТЯО) России и США (читай – согласия на сокращение российского ТЯО). И вот уже 3 февраля Барак Обама, выполняя требования Сената в письме, направленном ряду ключевых сенаторов, заявил о начале в ближайшее время переговоров с Россией, направленных «на устранение диспаритета между тактическими ядерными вооружениями РФ и США, на обеспечение безопасности и сокращение числа тактических ядерных боеголовок способом, поддающимся проверке».
В этой связи необходимо отметить, что еще не так давно США в военном отношении тактическим ядерным оружием России были не особо озабочены. Тем более что с начала 1990-х годов Россия в одностороннем порядке приняла обязательство о значительном (на 75%) сокращении своего арсенала ТЯО и выводе носителей из пограничных районов. Эти сокращения затронули все виды ТЯО – наземного, морского и воздушного базирования.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ФАКТОР
Ликвидация российского ТЯО была предметом усилий в основном наших «евродрузей», которые, пользуясь слабостью и бессубъектностью России, в 2010 году даже позволили себе выдвинуть требования об одностороннем создании на нашей территории двух безъядерных зон – Калининградской области и Кольского полуострова. В результате (по замыслу глав внешнеполитических ведомств Польши и Швеции) денуклеизации подлежали территории, включающие в себя главные районы базирования Балтийского и Северного флотов. К сожалению, российская дипломатия оказалась не в состоянии поступить аналогично тому, как в свое время практиковал в подобных случаях великий русский дипломат князь Горчаков. А именно – выйти с встречными предложениями к США денуклеизиировать их ядерные военно-морские базы в Норфолке и Сан-Диего. Что касается Великобритании, то в качестве адекватной встречной меры необходимо было бы предложить демонтировать ее ядерную военно-морскую базу в Фаслейне, а для Франции – соответственно в Бресте.
При несоизмеримом превосходстве потенциала сил общего назначения (СОН) США (НАТО) над Россией (экспертами озвучиваются соотношения в диапазоне от 60:1 до 12:1) возникшая вдруг «озабоченность» США по поводу диспаритета в ТЯО требует пристального внимания и выявления как ее возможных мотивов, так и выработки соответствующих поведенческих стратегий в военно-политической сфере.
В качестве первой, лежащей на поверхности версии побудительных мотивов США является их стремление к расширению возможностей внешнего институционального управления Россией. Оно заключается в том, что целенаправленно ограничивается множество ее возможных действий в качестве реакции на происходящие глобальные процессы, включая дестабилизирующие события в военно-политической сфере. Такое ограничение может осуществляться путем втягивания России в систему международных договоров, каналирующих процессы в ее военно-технической сфере в нужное (для Запада) русло. В этой связи организация сокращения российского ТЯО представляется для США особенно актуальной, поскольку заявления российской стороны о развертывании потенциальных носителей ТЯО в последнее время были обязательным элементом реакции на всякого рода расширения НАТО, развертывание сил и средств ПРО в Европе и др. Как политическое оружие ТЯО было востребовано российской стороной, и это стало особенно видно в последние два-три года. Американцы, вероятно, это заметили и «оценили».
Вторая версия побудительных мотивов для усилий, предпринимаемых США по ускоренному снижению ядерного потенциала России, также представляется достаточно очевидной – последовательное и управляемое снижение геополитического статуса России. Вступая в переговоры с США, российская сторона почему-то не учитывает один важный для понимания реальной международной политики геополитический фактор. В соответствии с ним поддерживается ситуация, когда с геополитической точки зрения страны с огромными энергетическими и сырьевыми ресурсами не должны играть самостоятельные политические роли. Если это не будет реализовано, то вся конструкция, на которой держится современный, иерархическим образом выстроенный миропорядок, может быть опрокинута в разгар развития второй волны мирового экономического кризиса на рубеже 2012–2017 годов.
В этой связи Россия, которой после развала СССР в качестве основной ролевой функции в мире определена роль поставщика сырья и энергоносителей для развитых стран (по консолидированному мнению всех правящих на Западе консорций независимо от нюансов их политических ориентаций), не имеет права ни на высокий геополитический статус, ни на обладание СЯС и ТЯО.
В условиях намечающихся глобальных изменений, связанных с циклическими тенденциями (усугубляющихся так называемым восстанием Азии), которые могут привести к существенным изменениям в системе «ядро–полупериферия–периферия», западный мир не может быть снисходителен к ядерным возможностям энергетических держав, особенно в том случае, если таковые обладают серьезным геополитическим потенциалом.
В понятие геополитического потенциала уместно включить в данном случае гипотетическую способность России (на данный момент сугубо потенциальную) к формированию новых энергетических альянсов – в постсоветском ареале или же за его пределами. Подобные альянсы могли бы стать серьезным фактором, меняющим баланс сил современного мира. По этой причине Палата представителей Конгресса США приняла в мае 2007 года направленный против России законопроект, объявляющий незаконным создание новых картелей типа ОПЕК.
Теория борьбы условных информаций определяет в качестве одного из базовых состояний геополитическую ситуацию «объединение слабых вокруг сильного». Применительно к рассматриваемому вопросу это объединение сырьевых стран вокруг России. Для развитых стран такое развитие событий – крах всего выстраиваемого ими миропорядка. По нашему мнению, недопущение данного состояния – это концептуальная основа всей международной политики западного мира.
Третья и четвертая версии активизации США в деле существенного сокращения потенциала ТЯО России (дополняющие и расширяющие изложенные выше) могут быть охарактеризованы общим концептом «китайский гамбит Обамы».
События последних лет дают основание предполагать, что, проводя на «мировой шахматной доске» «великую шахматную партию» (как это утверждает Збигнев Бжезинский в своей известной книге), США пытаются использовать «китайский фактор» в качестве одного из ключевых элементов многоходовых политических комбинаций.
Можно выделить два базовых сценария реализации данного концепта. Согласно первому, начинается подготовка к созданию второго «глобального центра власти и капитала» (ГЦВК) в Китае (вопрос, который уже давно обсуждается в экспертном сообществе в связи с так называемым кризисом). В этой связи необходимо отметить, что Бжезинский еще в январе 2009 года, находясь в Китае, выступил с призывами, что США и Китай должны совместно «гармонизировать мир». Создается впечатление, что в преддверии пика развития второй волны глобального экономического кризиса, который, по оценкам ученых РАН, с большой вероятностью придется на период 2012–2017 годов, готовятся условия перехода от «большой восьмерки» к «большой двойке». Для реализации этого сценария необходимо существенно понизить геополитический статус (ГС) России, которая в настоящее время, по нашим оценкам, занимает третье место в «мировой табели о рангах» исключительно благодаря своему ядерному потенциалу. Как показывают исследования геополитической динамики, проводимые учеными Академии военных наук совместно с РАН, одним из эффективных способов быстрого снижения геополитического статуса России являются сокращения в сфере СЯС и тактического ядерного оружия.
Исходя из результатов математического моделирования геополитической динамики, проводимого в Академии военных наук, сокращения российского ТЯО после выполнения условий нового ДСНВ отбрасывают Россию по геополитической шкале вниз в геополитический аттрактор, покинуть который без кардинальных мировых потрясений (типа мировой войны) практически невозможно.
Таким образом, согласно данному сценарию, происходит переход от однополярного мира с единственным ГЦВК (США) к биполярному (более устойчивому), как это было до распада СССР. Только место СССР в качестве второго ГЦВК занимает Китай. В данном случае Россия теряет статус самостоятельного внешнеполитического игрока и становится перед выбором: «лечь под Америку» (как Европа) или «под Китай».
Данная версия находит свое подтверждение при анализе итогов визита председателя КНР в США 18–21 января 2011 года, главное содержание которого определяется предельно емкой формулой будущих отношений между США и КНР: «Взаимное уважение коренных интересов другой стороны»
Согласно второму возможному сценарию «китайского гамбита», в процессе российско-американских сокращений в области СЯС и ТЯО США, идя на снижение своего ГС («жертвуя» своим единоличным лидирующим положением в мире), приобретают выгодную геополитическую позицию, в которой Россия откатывается на шестое-седьмое место. При этом создаются условия для каналирования устремлений догоняющего (США) Китая в северном направлении, сталкивания его с Россией и с ликвидацией в результате этого на обозримый промежуток времени двух главных геополитических соперников (Россия и Китай). В этой связи нельзя не отметить, что главным внешнеполитическим советником президента Обамы является все тот же Бжезинский. Как известно, он человек, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к России и который уже был в 1970-е годы разработчиком стратегии розыгрыша «китайской карты» против СССР.
В свете сказанного, бросив даже беглый взгляд на географию конфликтов, не может не вызывать настороженность тот факт, что Россия находится в своеобразном конфликтном полукольце. Это полукольцо скоро будет замкнуто в процессе начавшейся подготовки к дележу шельфа Северного Ледовитого океана. Интересно заметить в этой связи, что Китай также cтремится на Север и строит ледокольный флот.
НАШИ ГЛОБАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Мир-система движется в сторону потрясений и глобальных изменений в конфигурации «ядро–полупериферия–периферия». Так называемый финансовый кризис – это первый звоночек будущего глобального кризиса. Если Россия хочет сама потреблять свои ресурсы и не согласна с мыслями, которые уже не скрывая высказывают западные политики (например, «несправедливо, что Россия владеет Сибирью»), она должна быть сильной. В сегодняшнем (и на ближайшую перспективу) положении России это означает в первую очередь сохранение статуса перворазрядной ядерной державы. Пока реальной альтернативы ядерному оружию как инструменту обеспечения военной безопасности (средству направленного воздействия на «сильных» участников межгосударственных конфликтов высокой степени интенсивности) и достижения высокого статусного положения в мир-системе для России нет! И об этом хорошо знают наши контрпартнеры.
Вместе с тем, понимая, что, к сожалению, мы «обречены» на ведение переговоров по ТЯО и заключение соглашений в данной области, целесообразно, отложив (на время) рассмотрение первого извечного русского вопроса (кто виноват?), сосредоточиться на втором (что делать?). И здесь нельзя не отметить, что перед началом переговоров по ТЯО Россия имеет (в принципе) выигрышную позицию и может сравнительно просто ввести наших контрпартнеров по переговорам в состояние цугцванга (когда все его ходы плохие).
Для этого необходимо выполнить несколько достаточно ясных условий.
Во-первых, провести работу над ошибками, отказаться от практики следования в русле американских инициатив и не дать нашим контрпартнерам (как это было в переговорах по ДСНВ) в будущих переговорах по ТЯО захлестнуть нас петлей «цикла Бойда».
(Цикл Бойда, или цикл OODA, – модель действий, предполагающая многократное и неклонное повторение последовательных маневров на основе взаимодействующих процессов: наблюдение, ориентация, решение; включающий в себя развитие ситуации по спирали; причем одной из главных целей является удлинение аналогичного цикла принятия решений у противника – «НВО».)
Во-вторых, для подавления «циклов Бойда»: базовой технологии организации США переговорных процессов, опереться на совершенно очевидное железобетонное основание – требование по выполнению первой и второй статей Договора о нераспространении ЯО (ДНЯО).
В соответствии с ними США, вступая в переговоры, должны (и уже давно) вывести ЯО из следующих неядерных стран (участников ДНЯО!) – Бельгии, Италии, Нидерландов, ФРГ и Турции – на свою национальную территорию.
В-третьих, для выработки позиции российской стороны нам пора бы внимательнее ознакомиться с шестой статьей ДНЯО, которую (как правило) упоминают как основание для денуклеизации России. Вместе с тем в ней говорится лишь о необходимости вести переговоры по ядерному разоружению. Но она также определяет необходимость договариваться и о сокращениях в области обычных вооружений. В этой связи необходимо отметить, что предпринимаемые США сегодня и на перспективу меры по ограничению в сфере ЯО – всего лишь политическое отражение реального процесса обновления технологически устаревших видов оружия. Предлагаемые США меры по разоружению и контролю над вооружениями имеют своей конечной целью не столько ограничение масштабов военно-технического соперничества, сколько переводят его в иные измерения военно-технологического пространства.
Если мы действительно (а не декларативно) рассматриваем сдерживание в качестве одной из важных составляющих государственной политики, то процесс дальнейшего сокращения ЯО России должен быть жестко обусловлен, в том числе введением ограничений в сфере разработки США базовых военных технологий (и их развертывания в ударной компоненте СОН), носящих дестабилизирующий характер, и, в частности, в сфере создания и принятия на вооружение ВМФ и тактической авиации высокоскоростных сверхзвуковых и гиперзвуковых высокоточных ракет «воздух-земля» большой дальности.
В-четвертых, опираясь на формулировки шестой статьи ДНЯО, Россия должна (и имеет все к тому основания) требовать увязки сокращения (ограничения) в ТЯО с сокращениями в ударной компоненте СОН стран НАТО (в частности, с сокращениями крылатых ракет морского базирования).
В-пятых, позиция России должна основываться на том очевидном факте, что ТЯО – это оружие регионального сдерживания, и, следовательно, при определении договорных параметров российского арсенала ТЯО должно быть учтено ЯО Франции, Великобритании, Израиля, Пакистана.
«Сопротивляющееся знание» способно обеспечить возможность выработки и других «побеждающих стратегий» в переговорах по ТЯО (например, на основе неклассических и постнеклассических технологий информационного управления), но это предмет отдельного разговора.
