Владимир Винокуров
Президент США Джордж Буш и президент России Борис Ельцин во время подписания Договора СНВ-2. Фото Национального управления архивов и документации
В своей служебной, научной и образовательной деятельности мы часто забываем, а порой сознательно игнорируем то, что оставили нам в наследство наши известные предшественники. Ныне изучением и распространением их идей в современной жизни часто никто не занимается. Представляется, что следовало бы обратиться к этому сейчас, пусть и с большим опозданием. Это принесет большую пользу как исторической науке, так и стратегии в деле объединения усилий политиков, военных и дипломатов. Речь идет, в частности, об историческом труде выдающегося военного публициста, педагога и теоретика Александра Андреевича Свечина под названием «Стратегия», содержащем раздел «Дипломатический план».
ГЛАВНЫЙ ПРИНЦИП ДЕЙСТВИЙ
Своей работой Александр Андреевич как бы подсказывает нашему поколению, что главным принципом действий России должна стать четкая и безукоризненная совместная работа отечественных ученых, экспертов и специалистов в области международных отношений, военного дела и дипломатии. В своей «Стратегии» Свечин выдвинул идею об интегральном полководце в войнах ХХ века, в руках которого должны быть сосредоточены силы и средства страны, руководство всеми фронтами современной борьбы: вооруженной, экономической, политической и др.
Таким интегральным полководцем в годы Великой Отечественной стал Государственный комитет обороны во главе с Иосифом Сталиным. Великая Отечественная война подтвердила верность этой и многих других свечинских положений и идей.
В отечественной практике есть немало ярких страниц взаимодействия военных и гражданских структур в системе принятия внешне- и военно-политических решений. Одна из них связана с деятельностью механизма подготовки к переговорам с США по вопросам сокращения и ограничения вооружений и сопровождения этих переговоров.
В 1970-х годах политика в области сокращения ядерных вооружений формировалась в основном специально созданной комиссией Политбюро. В ее первоначальный состав входили: Дмитрий Устинов (председатель), Андрей Громыко, Андрей Гречко, Юрий Андропов, Леонид Смирнов, Леонид Келдыш. В последующем состав комиссии менялся, но среди ее постоянных членов всегда были секретарь ЦК КПСС, ведающий оборонными вопросами, министр иностранных дел, министр обороны, председатель КГБ, председатель комиссии Совмина по ВПК («большая пятерка»). Комиссия определяла позиции советской делегации на переговорах и осуществляла контроль над ними.
Соответствующие материалы для «большой пятерки» готовила постоянно действующая рабочая группа ответственных работников, представленных в Комиссии ведомств («малая пятерка»). Эта группа, собственно, готовила проекты всех документов. Ее возглавили первый заместитель министра обороны, начальник Генштаба ВС СССР Сергей Ахромеев и первый заместитель министра иностранных дел Георгий Корниенко. В разные годы в работе «малой пятерки» помимо последних участвовали и другие представители ЦК КПСС, Министерства иностранных дел, Генерального штаба ВС СССР, Комитета государственной безопасности и Военно-промышленной комиссии.
В целом такая система себя оправдывала, хотя была слишком зацентрализована, недостаточно гибка и оперативна, требовала больших затрат людских ресурсов многих структурных подразделений министерств иностранных дел и обороны. С нарастанием темпов и проблем переговорного процесса она начала пробуксовывать, особенно в те моменты, когда на переговорах за рубежом находилось большое число специалистов. В 1980-е годы ситуация в этом деле меняется. К тому времени в МИДе и Минобороны уже формируются специальные управления.
После того как Михаил Горбачев выдвинул Льва Зайкова летом 1985 года на должность секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам, именно он возглавил «большую пятерку». Межведомственная комиссия Политбюро под руководством Л.Н. Зайкова начала работать по-новому. Ее заседания проводились регулярно на плановой основе. Нередко ее председатель в ходе заседания выходил напрямую на генсека и обговаривал с ним те или иные вопросы. После избрания Горбачева в 1990 году президентом СССР «большая пятерка» была преобразована в Комиссию по переговорам о сокращении вооружений и безопасности при Совете обороны при президенте СССР, а все вопросы, связанные с проблемами разоружения, официально перешли в ведение президента СССР.
При этом деятельность переговорного процесса в центре и за рубежом обеспечивалась благодаря подбору квалифицированных кадров, особенно специалистов-переговорщиков. Коллектив последних складывался годами, заботливо выращивался, проверялся на практике в умении защищать государственные интересы и отстаивать позиции в одной из сложнейших областей ядерного разоружения. Несмотря на тяжелый, порой изнурительный и нервный труд, команда знатоков-переговорщиков выдержала многолетние испытания и имела соответствующие результаты, показав себя с положительной стороны.
Главы американских делегаций на своей шкуре испытали искусство ведения переговоров наших профессионалов, не раз «загонявших в угол» американских партнеров, заставляя их всерьез попотеть, чтобы сохранить лицо. Давление и диктат Вашингтона не работали, договоренности достигались в основном на равной основе.
АВТОРЫ ОДНОСТОРОННИХ УСТУПОК
Следует отметить при этом, что привилегия провозглашения новых инициатив в области разоружения целиком принадлежала руководству страны. Только устами генсека (президента), иногда министра иностранных дел, реже председателя правительства объявлялись новые идеи, предложения, решения – на встречах в верхах и в прессе.
Односторонние уступки с советской стороны совершались, как правило, во время переговоров руководителей на разных уровнях. Так, по мнению Н. Червова, Эдуард Шеварднадзе и Михаил Горбачев добровольно подарили американцам новейший ракетный комплекс «Ока», согласились под давлением США уничтожить недостроенную и еще не задействованную Красноярскую РЛС, отдали Америке шельф Берингова моря, организовали позорное бегство советских войск из стран Восточной Европы и Балтии и т.д.
Линию односторонних уступок продолжили Борис Ельцин и Андрей Козырев, по требованию Вашингтона и своему недопониманию «поставившие крест» на основе боевой мощи страны – МБР с РГЧ ИН, заключив губительный для России Договор СНВ-2.
Имели место случаи, когда Шеварднадзе, находясь за рубежом, действовал в обход директив по той или иной проблеме. При этом он направлял телеграммы напрямую Горбачеву и, ссылаясь на необходимость срочного принятия решений, просил утвердить его действия (иначе «история нас не простит»), на что получал согласие. Таким путем им были сделаны односторонние уступки по истребительной авиации. Вопреки директивам и категорическому возражению Минобороны, его действия привели к тому, что в апреле 1987 года было дано согласие госсекретарю США Джорджу Шульцу на включение советской ракеты «Ока» с дальностью пуска менее 500 км в Договор по РСМД. Военное руководство было возмущено случившимся, никаких вразумительных разъяснений от Министерства иностранных дел, связанных с обязательством односторонней ликвидации ракет «Ока», оно не получило.
По мнению Н.Ф. Червова, новая российская власть в первые годы своего правления все советское отвергла. Механизм подготовки переговоров и школа профессионалов были разрушены. На смену пришли бездарные личности типа А. Козырева, которые не знали проблем переговоров и не ведали, что творили. Под руководством и по указанию Бориса Ельцина они начали руководить с позиций волюнтаризма, что привело к несогласованным действиям между ведомствами и, как следствие, – к ошибкам и просчетам в области разоружения. Это нанесло непоправимый ущерб безопасности России.
СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
 |
| Ракетный комплекс «Ока» стал бесценным подарком американцам. Фото Александра Драгнеса |
Александр Свечин специально подчеркивал необходимость самостоятельной мыслительной работы тех, кто взял на себя труд ознакомиться с его «Стратегией». Вот что он говорит по этому поводу: «Настоящий труд ставит себе скромную задачу – явиться только напутствием к самостоятельной стратегической работе, помочь читателю занять исходное положение и дать ему несколько широких перспектив, чтобы содействовать скорейшему выходу стратегического мышления из закоулков и тупиков на прямую дорогу. В этой работе мы стремимся наметить основные вехи стратегической современности; мы предполагаем знакомство читателя с предшествующей эволюцией военного дела».
В данной статье не ставится задача подробно разобраться во всех содержательных проблемах взаимодействия политической и военной науки (для этого нужна другая трибуна), речь идет о том, что сначала их нужно хотя бы обозначить, а потом уже обсуждать.
И если идти по такому пути, то в первую очередь необходимо указать на то, что А.А. Свечин в своем главном труде развил формулу примата политики по отношению к военной стратегии. Здесь он весьма категорично заявил о праве политики вмешиваться и в стратегию, и в операции. Однако такое вмешательство политики в военные действия должно быть максимально квалифицированным, с учетом мнений военных профессионалов. По существу, эта позиция Свечина была противоположной позиции «раннего Тухачевского». Свечин писал в 1927 году: «Утверждение о господстве политики над стратегией, по нашему мнению, имеет всемирно-исторический характер». В то же время, подчеркивая примат политики над военной стратегией, право высшего государственного руководства вмешиваться в решение оперативно-стратегических вопросов, А.А. Свечин, отталкиваясь от идей Карла фон Клаузевица, неоднократно повторял, что политические решения должны сообразовываться со стратегией, с реальными военными возможностями. Он неоднократно упоминал, что военный стратег должен постоянно думать о том, что то или иное стратегическое действие может значить для политики. Это предполагает наличие у высшего командного состава достаточно серьезных и глубоких знаний в области политики, социологии.
Важно определиться с характером будущей войны, или, как говорит А.А. Свечин, «изучить вопрос о стратегии войны», которую он считал особой областью мировоззренческого, философского склада ума. Это важно, как подчеркивает Александр Андреевич, для осознания народом и армией того, ради чего они воюют и идут на жертвы. «Искусство дипломатии должно обусловить разрыв с неприятелем лозунгами, которые найдут широкий отголосок за границей и будут поняты широкими массами населения», – пишет он, приводя пример Англии, выступившей в Первой мировой войне с целью раздавить своего экономического конкурента – Германию, но сумевшей принять рыцарскую позу защитника международного права и, в частности, малых государств, Бельгии – от насилия крупных.
Александр Андреевич называет образцовой дипломатическую подготовку Японией войны с Россией в 1904 году. Оказавшись после побед Японии над Китаем в 1895 года перед единым фронтом белой расы – Россией, Францией и Германией, японские дипломаты сумели заключить перестраховочный договор с Англией, обязывавший последнюю оказать Японии вооруженную помощь, если последняя окажется в войне больше чем с одним государством. Тем самым Англия брала на себя обязанности секунданта, наблюдающего, чтобы никто не мог помочь России в ее дуэли с Японией, а последняя выступала как защитница Дальнего Востока от русского империализма. Японской дипломатии удалось добиться и дружественного отношения со стороны китайцев, что имело крупное значение, так как военные действия происходили на китайской территории, и что было очень нелегко после поражения и насилия над Китаем в 1895 году. «Нелегко было представительнице желтой расы прорвать фронт белых и обеспечить себе возможность размещения своих займов и покупки военного снаряжения в Америке и Западной Европе. Как известно, во время самой войны Япония сумела даже перекупить пулеметы Гочкиса у союзницы России – Франции», – пишет он.
ОБ ИДЕОЛОГИИ И ЭКОНОМИКЕ
Свечин категорически отвергал сложившееся в то время мнение, что передовая идеология непременно обязывает Красную армию наступать. Он считал, что Россия может вести войну так, как это неприемлемо для большинства других государств. Что для России, обладающей огромными ресурсами и территориальными факторами, но всегда отстающей в разворотливости, стратегическая оборона – необходимый вариант, особенно в начальный период войны. «Политическая наступательная цель может связываться и со стратегической обороной; борьба идет одновременно на экономическом и политическом фронтах, и если там время работает в нашу пользу, то есть баланс плюсов и минусов складывается в наших интересах, то вооруженный фронт, даже обозначая шаг на месте, может постепенно добиваться выгодного изменения соотношения сил», – подчеркивает Свечин.
При этом ученый указывает на существование очевидной тесной связи военных и экономических условий, в которых придется вести внешнюю войну, с внешней политикой и дипломатией. «Дипломатия должна при наступлении дать нам выгоды политической внезапности и устранить их невыгоды при обороне. На дипломатию ложится задача позволить государству избежать вооруженных столкновений с соседями в нежелательную для него минуту, и наоборот, в том случае, если достижение исторических целей, которое ставит себе государство, невозможно без применения вооруженного насилия, то дипломатия должна вызвать войну в наиболее удобную по чисто военным и экономическим условиям минуту, при наиболее выгодных внешних условиях», – подчеркивает Александр Свечин.
И продолжает: «Эти выгодные внешние условия заключаются в том, чтобы изолировать враждебное государство от возможных его союзников, создать себе активных союзников, вызвать враждебное отношение нейтральных стран к неприятелю и сочувственное к себе, лишить неприятеля возможности размещать свои займы и приобретать необходимые для ведения войны сырье и вооружение за рубежом, открыть нам за границей источники экономического содействия. Одиозность объявления войны по возможности нужно стремиться отвратить от себя и возложить на неприятеля».
По твердому убеждению Свечина, нынешний «Дипломатический план» обязан учитывать международные отношения в мировом масштабе, а не концентрировать свое внимание на вероятных противниках. Необходимо учитывать существенные интересы нейтральных государств, которые «задеваются войной». Важно тщательно изучать состояние (среду) международных отношений, следить за изменениями, происходящими в соотношении сил между ведущими центрами силы и в их взаимодействии друг с другом. Свечин, в частности, постоянно отслеживал вопросы комплектования вооруженных сил иностранных государств, их зависимость от социального состава общества, от состояния экономического развития соответствующего государства, уровня развития производительных сил в конкретную историческую эпоху. Обеспечивало ему это свободное знание двух иностранных языков – немецкого и французского – и блестящее военное образование, полученное в стенах Николаевской академии Генерального штаба.
ПОЛИТИКО-ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ
Очень важно разобраться в проблеме роли и места политико-дипломатического обеспечения для достижения успеха в войне. Этот вопрос Свечин разбирает, в частности, на примере войн Пруссии (Германии) в «бисмарковский период». Он обоснованно обратил внимание на то, как тесно взаимодействовали король Пруссии (будущий германский император) Вильгельм I, Мольтке-старший и Бисмарк, как хорошо они понимали друг друга, образуя прототип будущего «интегрального полководца».
Особого внимания требует отработка и наладка механизма и процедур процесса подготовки и принятия внешнеполитических решений и их последующей реализации. В этой связи в своих трудах Свечин обращает внимание на все возрастающую роль в этом процессе дипломатии и внешней разведки. Дипломатическое и разведывательное знание представляет собой совокупность различного рода сведений о стране пребывания, характеризующих его экономические, политические, военные, научно-технические и другие возможности, необходимые для удовлетворения потребностей государства и обеспечения его интересов. Особым отличием дипломатического и разведывательного знания (от знания обычного, научного и т.п.) является то, что оно отражает известную для властей государства пребывания, но закрытую для посторонних сферу его материальной, социально-политической и духовной жизни.
Руководство дипломатических и разведывательных служб не должно бояться брать на себя ответственность за работу на перспективу, выходящую за горизонт нынешней ситуации. За примерами ходить далеко не нужно. Такими качествами обладала, в частности, русская военная разведка, институализированная военным министром Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли незадолго до начала Отечественной войны 1812 года.
Это главные, но далеко не все идеи и рекомендации, оставленные нашему поколению великим военным теоретиком и публицистом. Можно с уверенностью говорить о том, что с дальнейшим развитием социологии и политологии, военной и экономической науки, с возрастанием темпов технического перевооружения войск, усложнением систем и средств управления учет требований военной стратегии во все большей мере встает перед руководством политических и дипломатических ведомств и служб. Наличие серьезной научной подготовки, по-настоящему современных знаний становится одним из важнейших требований к государственному руководителю и «стратегу». Наличие или отсутствие таких знаний становится критически важным прежде всего в условиях кризисной ситуации.
В заключение хотелось бы отметить, что взгляды Александра Свечина не потеряли актуальности и на современном этапе, ибо принципы стратегии неизменны во все времена. Изучение стратегических положений и идей Свечина, безусловно, поможет военно-политическому руководству нашей страны правильно, на научной основе строить текущую внешнюю политику и стратегию, своевременно реагировать на возникающие угрозы и вызовы национальной безопасности Российской Федерации и своевременно подготовиться к отражению любой внешней агрессии.
