Разведчики информируют...

Ворошилов, Молотов, Сталин и Ежов. Последний после учиненного разгрома военной разведки фактически стал ее руководителем. Фото 1937 года

В 1930-е годы Европа продолжала оставаться центром мировой политики. И именно на этом континенте разворачивались события, которые определяли будущее планеты. Крупнейшие мировые державы – Великобритания, Франция и Италия боролись за место под солнцем, пытаясь создать для своих стран такую международную обстановку, которая могла бы способствовать их экспансионистским устремлениям.

Из версальского небытия выходила Германия, тоже протягивая щупальца своей экспансии на восток, юг и запад, готовясь сбросить оковы мирного договора, создать мощные вооруженные силы и добиться гегемонии на континенте. Европа превращалась в новый очаг войны в дополнение к тому, который с 1937 года уже полыхал на Дальнем Востоке.

В европейских странах активно действовали крупнейшие разведки мира, включая японскую, стараясь проникнуть в государственные и военные структуры крупнейших европейских стран, получить военную и политическую информацию и использовать ее для своих целей.

БЕРЛИН, ЛОНДОН, ВАРШАВА И ДРУГИЕ

Обе советские разведки, военная и политическая, тоже не составляли исключения. Если в начале 1930-х годов они активно действовали в Дальневосточном регионе, где тогда был главный фронт тайной войны, то к 1934 году их усилия по получению военной и политической информации переместились на Европейский континент. Основной противник в будущем – нацистская Германия окружалась сетью резидентур в соседних странах, создавалась мощная разведывательная сеть в самой Германии. Не забывали в Москве и о таких странах, как Великобритания, Франция, Италия, Балканские страны. Там тоже создавались новые резидентуры и усиливалась агентурная сеть в преддверии будущих сражений большой войны.

Конечно, не оставались без внимания западные соседи Советского Союза, на полях которых могли развернуться сражения будущей войны в Европе, и в первую очередь Польша и Финляндия, которые, по мнению руководства военной разведки, могли стать в союзе с Германией основными противниками нашей страны в будущем. Эта информация ложилась в основу стратегических планов, разрабатываемых Генеральным штабом РККА.

Новейшую, в первую очередь политическую информацию требовали и дипломаты. Руководство Наркоминдел для проведения правильной, с учетом интересов своей страны, и активной внешней политики требовало от военной разведки политическую и военную информацию по всем крупным европейским странам. И такая информация предоставлялась на Кузнецкий Мост своевременно и в достаточно полном объеме.

Военный атташе в Германии комкор Витовт Казимирович Путна 14 февраля 1930 года сообщал: «Путями личных знакомств (из источников достоверных) узнал, что во время конфликта рейхстага с Шахтом этот последний заявил военному министру Гренеру: «Если рейхсвер и германские военные организации (подразумеваются авиация и военная промышленность) порвут отношения и связи с Красной Армией, то он, Шахт, гарантирует согласие Англии и Франции на увеличение численности рейхсвера до двойного по сравнению с нынешним количеством». Принял меры к освещению того закулисного сплетения, которое послужило основанием Шахту для такого заявления. Думаю, что такое заявление Шахта не беспочвенно. Если это так, то перспектива нашего сотрудничества с «друзьями» предстанет перед нами в ином свете и нам придется обеспечивать себе свободу маневра и положительный для нас общий баланс итогов прошлого».

Военная разведка в апреле 1930 года добыла доклад начальника французского Генштаба генерала Максима Вейгана французскому военному министру о политике Франции по обеспечению безопасности Польши в случае войны с Советским Союзом. В этом докладе подробно анализировалась позиция Германии в случае советско-польского конфликта и делался вывод, что «Германия не выступит на стороне Франции и Польши против СССР, как бы далеко ни проникла западная ориентация в политические и промышленные круги рейха».

Но все-таки наибольшее беспокойство военных разведчиков вызывала в то время политика Туманного Альбиона. Об этом, например, свидетельствовал доклад, полученный из Великобритании 19 марта 1933 года: «<…> 4. Теперь не может быть двух мнений, что ось антисоветской активности вращается вокруг Англии. Целый ряд показателей говорят за то, что Англия возглавляет сейчас все антисоветское. Это имеет место и на Дальнем Востоке, и в Европе, и в Америке. Мне известно, что на одном из частных обедов, устроенном в Лондоне для отъезжающего в Америку американского посла в Лондоне Меллона лорд Галшам – военный министр убеждал Меллона в опасности признания Америкой СССР. На Дальнем Востоке Англия в прямой договоренности с Японией, в Европе она поддерживает планы ликвидации внутриевропейских споров за счет СССР».

Военная разведка сообщала также о переговорах Франции с украинским политиком Константином (Кость) Антоновичем Левицким и с Польшей, в результате которых Левицкий должен был подготовить в советской Украине восстание. При этом весьма цинично предусматривалось, что эта «операция должна быть закончена до снятия урожая в советской Украине с тем, чтобы Польша посредством этого урожая могла покрыть часть расходов Франции и улучшить свое финансовое положение».

Кроме этого, Разведуправление внимательно следило за политикой Франции в связи с возможным советско-французским сближением, развитием противоречий в польско-германских отношениях из-за Данцига, военно-политической обстановкой и политической ориентацией лимитрофов (Литвы, Латвии, Эстонии) и т.д. – то есть всем тем предвоенным клубком противоречий, который впоследствии во многом обусловил начало Второй мировой войны.

Как сообщала военная разведка, главными причинами, по которым французское правительство не пошло на военное соглашение с Советским Союзом, были опасения вызвать недовольство Великобритании и ухудшить отношения с Польшей и Румынией. Очевидно, определенную роль сыграла и боязнь французских политиков спровоцировать Германию на новые враждебные акции против Франции.

ГЕРМАНИЯ ПОД ВЛАСТЬЮ ГИТЛЕРА

Внутриполитическая обстановка в Германии постоянно находилась под пристальным вниманием Разведывательного (или 4-го по официальной терминологии того времени) управления Штаба РККА. Для политической жизни тогдашней Германии был характерен стремительный рост влияния националистически окрашенных программ, особенно программы национал-социалистов: с 1928 по 1932 год количество избирателей, поддерживавших партию Гитлера, выросло с 800 тыс. почти до 14 млн человек – и это всего за четыре года. Для сравнения: за коммунистов в 1932 году проголосовало почти 6 млн избирателей, за социал-демократов – свыше 7 млн. Но даже в этот кульминационный момент нацисты не смогли завоевать абсолютного большинства в парламенте. Более того, дела у НСДАП шли все хуже, партия теряла популярность, на выборах 5 ноября 1932 года по сравнению с июлем нацисты потеряли 2 млн голосов. Так как необходимого большинства ни у кого не было, на 5 марта 1933 года были назначены новые выборы.

Это создало иллюзию, что влияние коммунистов растет, что Гитлер не пройдет и Германия останется такой же, какой она была в конце 20-х годов. Во всяком случае, к такому выводу пришли в 4-м управлении Штаба РККА, не учитывая то, что Гитлер готов был идти на любые провокации, террор и шантаж с целью получения власти. Это ему вполне удалось за счет угроз разоблачения финансовых махинаций сына рейхспрезидента Германии Пауля фон Гинденбурга, в результате чего Гитлер получил пост рейхсканцлера. Затем последовала провокация с поджогом Рейхстага, после чего все его политические противники были объявлены вне закона, а сам он получил полномочия диктатора.

Особенно ярко это было видно в статьях «Информационного сборника» – журнала, являвшегося печатным органом 4-го управления, имевшего огромный по тому времени тираж в 10 тыс. экземпляров и бесплатно распространявшегося среди командного состава РККА до командиров батальонов включительно. Оценки руководства военной разведки, даваемые в нем, оказывали влияние на весь высший и старший командный состав Красной армии.

После прихода Гитлера к власти в Германии военная разведка, правильно определив тенденции развития в этой стране, внимательно следила за обстановкой, отслеживая важнейшие события и информируя Москву. Как правило, вся информация поступала высшему военному руководству: наркому, его заместителям, начальнику Штаба РККА.

Например, 3 марта 4-е управление Штаба РККА представило руководству агентурный материал из хорошо осведомленного источника. В нем сообщалось, что 3 февраля 1933 года Гитлер в тесном кругу командиров рейхсвера развил свою программу:

«Я ставлю себе срок в 6–8 лет, чтобы совершенно уничтожить марксизм в Германии. Тогда армия будет способна вести активную внешнюю политику, и цель экспансии германского народа будет достигнута вооруженной рукой. Этой целью будет, вероятно, Восток. Однако германизация населения завоеванной земли невозможна. Можно германизировать только территорию. Нужно подобно тому, как это сделали Польша и Франция после войны, безоговорочно выслать несколько миллионов человек.

Переходное время очень опасно для Германии. Если Франция будет иметь мудрых государственных людей, то она непременно произведет нападение. Она постарается привлечь на свою сторону Россию, возможно даже объединиться с ней. Поэтому для нас обязательна большая поспешность».

К 1934 году, договорившись с крупной буржуазией и сломив сопротивление штурмовых отрядов во главе с Эрнстом Ремом, Гитлер получил необъятную власть, став диктатором страны. Это позволило нацистскому руководству начать бесконтрольное производство запрещенной Версальским договором военной техники: танков, самолетов, подводных лодок, и начать подготовку к созданию мощных вооруженных сил.

Большое значение для высшего военного руководства имела информация военной разведки о мероприятиях, связанных с увеличением рейхсвера в 1933–1934 годы и особенно с началом создания люфтваффе – военно-воздушных сил Германии. Эти мероприятия находились в центре внимания агентуры Разведупра в Германии, вся полученная информация незамедлительно передавалась в Москву и тщательно учитывалась руководством военной разведки. Следует отметить, что эта информация в основном была правильной, что нашло подтверждение в различных изданных после войны в Германии монографиях, которые основывались на документах немецких архивов.

В 1930-е годы дальневосточное направление стало наиболее опасным для страны – японская армия была готова к агрессии. Фото 1939 года

СМЕНА «КАПИТАНОВ»

В 1933-м и начале 1934 года произошли крупные провалы агентуры военной разведки. Заместитель председателя Объединенного государственного политического управления при СНК СССР (ОГПУ) Генрих Григорьевич Ягода подробно их описал в специальной записке ОГПУ на имя Иосифа Сталина. Ознакомившись с запиской, Сталин оставил ее в своем личном архиве, где он хранил наиболее важные документы. После этого опросом членов Политбюро, фактически без обсуждения, 25 мая 1934 года было принято постановление о работе военной разведки. Вместе с Артуром Христиановичем Артузовым в Разведывательное управление перешла группа сотрудников ИНО ОГПУ во главе с Федором Яковлевичем Кариным и Отто Оттовичем Штейнбрюком, которые заняли руководящие посты в реорганизованном центральном аппарате военной разведки.

Разведуправление продолжало добывать для руководства ценную военно-политическую информацию. Так, 11 сентября 1934 года для отъезжающих после стажировки французских офицеров был устроен обед, на который был приглашен военный атташе Франции полковник Эдмон Мендрас. В ходе беседы с сотрудником Разведупра была выяснена его оценка обстановки на Дальнем Востоке. Мендрас исключил возможность нападения японцев на советский Дальний Восток: «Японский генштаб никогда не идет на большой риск, а выступает лишь тогда, когда имеет почти все шансы на успех. Нынешнее международное и военное положение не дает им шансов рассчитывать на легкий успех. Японцы понимают, что Дальневосточная Красная Армия – реальный факт. Японцы принимают в расчет слабые места Красной Армии – это удаленность от жизненных центров, но и при этих условиях понимают необходимость напряжения всех жизненных сил Японии, чтобы сокрушить Дальневосточную Красную Армию. Наглые, когда имеют слабого и немощного противника, они быстро сдают, когда почувствуют реальную силу, даже находящуюся в невыгодной обстановке».

В отношении дальнейших событий в Европе Мендрас оказался буквально провидцем: «Когда заходит разговор о Германии, Мендрас сразу загорается. Германия бешено вооружается, она – источник надвигающейся мировой войны. О роли Польши говорит с большим раздражением. В настоящее время руководящие круги польского правительства во главе с человеком с авантюристическими наклонностями, каковым является Пилсудский, ведут явно авантюристическую политику, которая в будущем кончится для Польши трагедией, ибо ясно, что в настоящее время пришел к власти рейхсвер, то есть те круги, которые никогда ни при каких условиях не простят Польше нанесенных обид национальному самолюбию и только временно заигрывают с ними. Ему хорошо известно, что немцы считают не только «коридор», но и Мемель абсолютно необходимыми для Германии. Если же Польша уступит «коридор», чем же реальным она может быть компенсирована, ибо и Мемель немцы ни при каких условиях не отдадут Польше. Франция не может согласиться с передачей «коридора» немцам и тем более захвата литовской территории, это обозначало бы начало реванша против Франции. Мендрас считает, что нынешние руководящие круги Польши пошли на авантюры и им нельзя ни в коей мере доверять».

Однако неудачи просто преследовали Разведуправление. В феврале 1935 года произошел копенгагенский провал «совещания резидентов» в Дании. Датская полиция арестовала около десяти человек, среди которых были четыре работника Центра и пять иностранцев, привлеченных для работы по связи. Копенгагенский провал наряду с провалами военной разведки во Франции и Финляндии широко обсуждался в европейской и американской прессе. Арестованные обвинялись, как писали газеты, «в подготовке покушения на Гитлера, в шпионаже и в коммунистической пропаганде».

Сразу после этого начальник Разведуправления Ян Карлович Берзин подал рапорт об освобождении от должности.

В то же время, несмотря на все старания Артузова, отношения разведупровцев и иношников не сложились, и единого коллектива единомышленников не получилось. Это усугублялось также тем, что новый начальник Разведуправления комкор Семен Петрович Урицкий и по интеллекту, и по характеру значительно отличался от своего предшественника. Участник Первой мировой и Гражданской, проведший годы в кавалерийском седле, он воспринял характерный для части высшего комсостава РККА грубый и пренебрежительный стиль отношения к подчиненным. И если после прихода в управление в мае 1935 года он сдерживал себя, войдя в новую для него атмосферу уважения, такта, внимательного отношения к сослуживцам, то через полтора года недостатки его характера и поведения стали заметны всем.

Добиваясь у Ворошилова, а через него и у Сталина изгнания Артузова из управления, Урицкий рубил сук, на котором сидел. 11 января 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению наркома обороны Климента Ефремовича Ворошилова приняло решение об освобождении Артузова, Штейнбрюка и Карина от работы в Разведывательном управлении РККА и направлении их в распоряжение НКВД. После ухода опытного и квалифицированного зама слабая компетентность руководителя военной разведки выявилась в полной мере. Новый заместитель, Михаил Константинович Александровский, также ничем не мог помочь своему начальнику. К военной, да и политической разведке он отношения не имел. В итоге Урицкий был освобожден от руководства управлением и сдал дела Берзину, вернувшемуся из Испании и получившему за нее орден Ленина и четвертый ромб в петлице, то есть звание командарма 2-го ранга, что соответствует современному званию генерал-полковника.

9 июня 1937 года Берзин вернулся в свой кабинет, оставленный в апреле 35-го, став на короткое время начальником Разведупра. А накануне, 21 мая, на совещании в Разведупре выступил Сталин, заявив, что «разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев», и потребовал роспуска агентурной сети. Такая оценка деятельности военной разведки была сигналом к уничтожению руководящих кадров Разведуправления.

1 августа 1937 года Политбюро своим постановлением освободило Берзина от обязанностей начальника Разведывательного управления РККА. В этом же постановлении было записано:

«3. Поручить т. Ежову установить общее наблюдение за работой Разведупра, изучить состояние работы, принимать по согласованию с Наркомом неотложные оперативные меры, выявить недостатки Разведупра и через две недели доложить ЦК свои предложения об улучшении работы Разведупра и укреплении его свежими кадрами».

Формально Николай Иванович Ежов становился руководителем военной разведки.

5 сентября 1937 года по предложению Ворошилова и Ежова Политбюро утвердило новые назначения в руководстве Разведуправления. Первым заместителем начальника управления был утвержден старший майор государственной безопасности Семен Григорьевич Гендин. Заместителем начальника управления по информации был утвержден комбриг Александр Григорьевич Орлов – военный атташе в Берлине и Будапеште. Эти два человека подписывали все документы управления.

В итоге к концу 1937 года весь центральный аппарат Разведуправления был фактически полностью разгромлен. В нем не осталось ни одного опытного сотрудника. Последние «могикане» разведывательной службы оставляли после себя пустые кабинеты и оборванные связи с зарубежной агентурой. Наступал полный паралич центрального аппарата военной разведки.

Вскоре после прихода Гитлера к власти Берлин взял твердый курс на создание вермахта, который должен был завоевать для Германии «жизненное пространство». Фото из Федерального архива Германии

ПЕРЕД РЕШАЮЩЕЙ СХВАТКОЙ

Гражданская война в Испании в 1936–1939 годы, а также захват Австрии и Судетской области Чехословакии в 1938 году были первой схваткой западных демократий с фашистскими государствами в Европе. В обоих случаях демократии проиграли. На Европейском континенте образовался основной очаг Второй мировой войны.

Сразу же после решения об оказании помощи Испанской республике все мероприятия по доставке в эту страну продовольствия, материалов, вооружения и переправа на Иберийский полуостров добровольцев были возложены на центральный аппарат военной разведки. Объяснялось это тем, что Разведывательное управление было единственной военной структурой, которая имела опыт проведения подобных мероприятий за рубежом. Еще с середины 20-х годов вся военная помощь китайской Компартии шла через Разведуправление. Соответствующий опыт имелся, и этим опытом решили воспользоваться, чтобы не тратить времени на создание чего-то нового. Всю операцию зашифровали индексом Х, в управлении создали соответствующее отделение, и работа началась. В Испанию были отправлены лучшие и наиболее опытные кадры военной разведки, а бывший ее начальник Ян Берзин стал первым главным военным советником в Испанской республике, получив псевдоним Доницетти, которым он подписывал свои донесения в Москву.

Летом 1938 года военной разведке пришлось очень внимательно следить за событиями в центре Европы. Нацистская Германия готовила свои первые внешнеполитические акции по захвату Австрии и Судетской области в Чехословакии. Агентура разведки в Германии внимательно отслеживала все перемещения частей вермахта по направлении к австрийской и чешской границам. Были установлены контакты с военной разведкой Чехословакии и начато совместное агентурное сотрудничество против Германии с территории республики.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

Дальний Восток начал привлекать внимание военной разведки еще в 1931 году, когда из этого региона в Москву стала поступать тревожная информация о готовящемся японском вторжении в Маньчжурию. После захвата частями Квантунской армии Мукдена и распространения японской агрессии на север, к границам Советского Союза, по тревоге были подняты все подразделения военной разведки в этом регионе и в первую очередь разведывательный отдел штаба Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). Была значительно усилена агентура военной разведки в Маньчжурии, подчиненная этому отделу. Лучшие кадры военных разведчиков, имевшие опыт работы на Востоке, перебрасывались из Москвы в Хабаровск, в штаб ОКДВА.

В этом регионе был создан мощный разведывательный центр, который постоянно в течение всех 30-х годов держал под контролем обширную территорию, охватывающую всю Маньчжурию, Корею и принадлежавшую Китаю обширную территорию Внутренней Монголии.

Со времен Российской империи пограничные военные округа имели свою агентурную сеть на территориях сопредельных стран. Эта сеть обслуживала территорию в тактической зоне на глубину до 250 км и отслеживала все изменения в пограничных гарнизонах и крепостях, а также внимательно следила за развитием железнодорожного строительства, которое велось по направлению к границам империи. Под пристальным наблюдением агентуры были также и перемещения войск в приграничных районах. В результате такой деятельности в штабах пограничных округов хорошо знали обо всем, что происходило за линией границы.

Это была обычная практика повседневной разведывательной работы в мирное время. В 30-х годах эта отработанная и проверенная десятилетиями система давала обильную информацию, которая учитывалась при боевой и оперативной подготовке войск округов. Поступая в Москву, она существенно дополняла информацию стратегической военной разведки.

Разведывательный отдел штаба ОКДВА систематически выпускал разведывательные сводки, военно-политические бюллетени, различные обзоры по отдельным родам войск японской армии. В этих документах в полной мере использовалась информация агентуры в Маньчжурии и Китае, и они высоко ценились и в штабе ОКДВА в Хабаровске, и в штаб-квартире военной разведки в Москве. В свою очередь, из Москвы в Хабаровск регулярно поступала разведывательная информация о Японии, полученная агентурой 4-го управления из других источников. Все это позволяло командованию и штабу ОКДВА иметь достаточно полное представление об обстановке в Дальневосточном регионе и учитывать всю получаемую информацию при разработке документов оперативного планирования.

Ценная информация об обстановке в Дальневосточном регионе, о расстановке сил в японском правительстве и его военно-политических планах поступала в Москву непосредственно из Японии, в частности от группы Рихарда Зорге (материал о знаменитом разведчике читайте в этом номере «НВО»).

Но агентура военной разведки действовала и в германском посольстве в Москве. Об этом, например, свидетельствует документ от 8 декабря 1934 года, который был получен из германского посольства и, очевидно, имел достаточно серьезное значение, чтобы лечь на стол Сталина. Это было приложение к морскому донесению, которое составил помощник германского военного атташе по морским вопросам. Немецкий военный дипломат встретился со своим японским коллегой – морским атташе капитан-лейтенантом Накаси, и тот сообщил ему свою оценку военно-политической обстановки на Дальнем Востоке.

Оценка обстановки была достаточно оптимистичной («можно считать мир обеспеченным до весны 1935 года»), особенно если учесть, что ее высказал морской офицер. А интересы японского военно-морского флота лежали далеко от Владивостока, в зоне южных морей. Этот документ давал Сталину довольно ясное представление о роли военно-морского флота Японии во внутренней и внешней политике страны. Поэтому он и остался в его личном архиве.

Резюмируя сказанное, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на некоторые неудачи и даже провалы, несмотря на сталинские репрессии, советская военная разведка в 1920–1930-е годы из небольшого Регистрационного управления выросла в мощную спецслужбу, обеспечивавшую своевременное информирование руководства по самым разным военно-политическим проблемам. А впереди ей предстояли еще очень тяжелые военные испытания, которые она тоже выдержала с честью и на высоком профессиональном уровне.