Когда стратегическое мышление в дефиците

Немецкий генерал Клаус Науманн.  Фото Роберта Уорда

Отстаивая идентичность

Еще в 2016 году организаторы заявили: конференция призвана создать международную дискуссионную платформу для развития теории и практики стратегии на базе немецкого языкового и культурного пространства. Почему именно немецкого? Ведь рабочим языком конференции наряду с немецким признан английский. И ряд докладчиков предпочитает выступать на английском.

В глобализирующемся мире подобным образом отстаивается оригинальность немецкоязычной научной мысли с ее богатыми традициями и достижениями. Негативные последствия глобализации для идентичности народов и государств, в том числе в научной сфере, осознаются учеными. Неконфронтационный способ сохранения идентичности – поддержание самобытности и национальной науки и культуры.

Как реагирование на глобализацию можно оценивать и такие политико‑культурные феномены как франкофония и испанофония. Большинство же участников Венской конференции – представители немецкоязычных Австрии, Германии и Швейцарии. Они и демонстрируют возможности немецкоязычного научного и экспертного сообщества.

Выступления участников транслируются в прямом эфире на канале YouTube. Качественно подготовленный том со статьями выступивших на конференции выходит в солидном немецком издательстве Carola Hartmann Miles‑Verlag, специализирующемся на освещении проблем политики безопасности и обороны. Издание вносится в немецкую национальную библиографию (Deutsche Nationalbibliografie). Издатели не стремятся представить результаты конференции в международных индексах научного цитирования (как известно, англоязычных). В России же часто навязывается ориентация на публикацию научных работ в именно в индексируемых изданиях.

Несвойственно ажиотажное стремление к названным индексам цитирования и инициатору и организатору конференции «Австрийскому военному журналу» („Österreichische militärische Zeitschrift“). Издание ведет свою историю с 1804 года, что само по себе свидетельствует о его самодостаточности. Журнал является наиболее авторитетным периодическим изданиям на немецком языке, публикации которого посвящены анализу проблем безопасности и обороны, военно‑силовых аспектов политики. Кстати, в «Австрийском военном журнале» в 2004 году была опубликована статья Сергея Иванова, тогда министра обороны, о преобразованиях в российской армии.

Геополитический отпуск Европы закончился

Конференция сфокусирована на стратегии, но не военной стратегии как высшем компоненте военного искусства, а на стратегическом государственном мышлении, вырабатываемом в результате осмысления достижений военной науки и теории военного управления. То есть, осмыслив сущность и содержание стратегии, можно своевременно находить выверенные, долгосрочные и действенные ответы на вызовы будущего путем обзора стратегического ландшафта Европы с учетом национальных интересов стран.

Понятие «стратегия» возникло, как известно, в военной сфере. Сегодня она де‑факто активно утверждается в политическом и научном дискурсе в России и за ее пределами, нередко замещая понятие «политика». У нас термин «стратегия» появился в названии основного доктринального документа в сфере национальной безопасности в 2009 году. До этого была «концепция». Спустя пять лет был принят федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Весьма характерно и название указа президента России «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», подписанного Владимиром Путиным 7 мая 2018 года, в день его инаугурации.

В последние годы российские исследователи понятие «стратегия» трактуют применительно к политической сфере. Однако употребляется оно далеко не всегда к месту и обоснованно. Анализ профильной литературы показывает: устоявшегося понимания того, что такое стратегия, не выработано. И все же введение понятия в научный и политический дискурс свидетельствует о потребности преодолеть неопределенность в понимании будущего, способов его проектирования. То есть, использовать понятие «стратегия» следует ответственно, поскольку претензия на понимание и строительство будущего ко многому обязывает.

В немецкоязычном пространстве Европы интерес к научному пониманию стратегии государства растет. В Австрии исследуются вопросы государственной стратегии и ее составной части – стратегии военной. В России же, где заявлен запрос руководства страны на исследование перспектив развития страны, понятие «государственная стратегия» еще не вошло в полной мере в научный и политический дискурс. У нас де‑факто нет артикулированной государственной стратегии: в обществе и среди политической элиты отсутствует консолидированное представление о том, к чему страна движется, что она должна собой представлять, например, через 20 или 50 лет. Нет и понимания того, что для государственной стратегии нужен предметный образ будущего.

Участие в Венской конференции позволяет, на основе выступлений участников, утверждать о наличии схожих проблем в европейском политическом истеблишменте. А высказывания на конференции в 2019 году немецкого генерала Харальда Куята звучат как обвинения: «В бундестаге сидят недоучки… Европейским политикам не хватает перспективного осмысления ситуации». Генерал не одинок в таких оценках. Некоторые выступающие констатировали: геополитический отпуск Европы закончился. В сложившихся условиях европейским и российским политикам пора браться за работу по преодолению дефицита стратегического мышления, к чему экспертное и научное сообщество фактически уже приступило.

Начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов. Фото с сайта www.mil.ru

Почему инициатором конференции выступила Австрия, небольшая европейская страна, уже несколько десятков лет следующая политике нейтралитета? Казалось бы, привилегией на собственную стратегию обладают, прежде всего, крупные геополитические игроки, реализующие свою волю в отношении других. А остальным субъектам остается адаптироваться.

Но сегодня появляется все больше признаков того, что европейским государствам непросто довольствоваться отведенной для них ролью следования в фарватере чужой политики. За последние годы они в полной мере ощутили негативные последствия решений, принятых вне Европы. Достаточно назвать Арабскую весну, ситуацию в Сирии, Иране, на Украине, антироссийские санкции, разрушение системы стратегической стабильности.

В большинстве случаев вне Европы принимаются релевантные для нее решения, инспирируются действия без оглядки на ее позицию. У Европы отсутствуют свои рычаги влияния на происходящее. И как бы популисты ни критиковали Россию и ни ссылались на «трансатлантическую солидарность», здравый смысл говорит: неблагоприятный для Европы статус‑кво складывается в результате эгоистических действий Вашингтона, который не считается со своими партнерами и инициирует хаотизацию международных отношений. При этом виновник снимает с себя ответственность за это и перекладывает вину за негативные последствия на Европу же.

В итоге политическая картина мира меняется, появляются новые центры силы. В этих условиях Европе не избежать самоопределения и разработки своей стратегии, она не сможет уклониться от очерчивания и декларирования своей, отличной от других, идентичности, своих интересов и приоритетов. Разумеется, для утверждений о скором конфликте США и Европы нет никаких оснований, однако на политическую повестку дня встает вопрос о самостоятельной европейской стратегии.

И здесь в полной мере способны проявить себя Германия и Австрия, поскольку их достижения и традиции в сфере исследования и применения военной стратегии и стратегического мышления общепризнаны. Фактически же Австрия, организуя конференцию, претендует, с учетом исторической традиции, на статус европейского стратегического интеллектуального локомотива.

Главный редактор «Австрийского военного журнала» бригадный генерал доктор Вольфганг Пайшель предметно занимается исследованием стратегии, проблемы в этой сфере регулярно освещаются в журнале. Получается, что издание стремится реализовать идею В.И. Ленина, которая в перефразированном виде звучит так: журнал не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но и коллективный организатор. Такая интеллектуальная технология способна интегрировать разные исследовательские подходы к всестороннему осмыслению стратегии и придать импульс приращению научного знания.

Австрийская сторона довольно тонко использует имеющиеся возможности для демонстрации своего потенциала и традиций понимания стратегии. Обложку издаваемых по результатам конференции номеров украшает изображение скульптуры Афины Паллады у здания парламента Австрии. Афина, согласно греческой мифологии, появилась на свет из головы Зевса в полном военном облачении и стала богиней мудрости и военной стратегии.

Венскую конференцию можно сравнить с ежегодно проводимыми представительными форумами и международными конференциями по безопасности в Мюнхене и Москве. Сложившийся в Вене формат дает возможности для действительно обстоятельной и предметной дискуссии, неформальной и продолжительной, именно на уровне экспертов.

В Вене выступают с докладами известные зарубежные специалисты в области политики безопасности и обороны, высокопоставленные государственные руководители (в том числе на уровне министров), действующие и отставные военные, в основном, из европейских стран и США. Германию представляли четырехзвездные генералы Клаус Науманн и Харальд Куят, оба ранее занимали должности генерального инспектора бундесвера, а впоследствии – и председателя военного комитета НАТО. В 2018 и 2019 годах выступала с докладами Карин Кнайсль, причем первый раз – в статусе министра иностранных дел Австрии. В 2018 году с докладом выступал заместитель начальника генерального штаба Индии по разведке генерал Винод Хандэр.

Австрия как принимающая сторона привлекательна по ряду причин. Официально нейтральная страна занимает конструктивную позицию по отношению к России. Нейтральной статус позволяет создавать условия для изложения на конференции различных, порой полярных, точек зрения. Австрийские исследователи проявляют интерес к научным основам и пониманию смысла политики безопасности и обороны России, ее стратегической культуры.

«Доктрина Герасимова»и не только

Начиная с первой конференции Россия представлена лишь автором статьи. Как исключение, в 2019 году с докладом на английском языке выступил специалист по вопросам стратегической стабильности Евгений Бужинский, председатель Центра политических исследований России, вице‑президент Российского совета по международным делам.

Самоустранение россиян вряд ли можно оправдать. Тем более, что донести достоверную информацию о позиции России по ключевым глобальным проблемам, о ее политическом курсе, политике безопасности и обороны до целевых групп за рубежом очень непросто. Данная проблема зафиксирована в государственных документах стратегического планирования.

Характер воздействия России на сложившуюся ситуацию тоже не лишен недостатков. Ряд иностранных экспертов и публичных фигур, занимающих конструктивную позицию по отношению к России и заявляющих о ней в СМИ, воспринимаются на Западе как «сторонники Кремля». Созданные у нас в стране при государственной поддержке институты публичной дипломатии часто расцениваются за рубежом как инструменты пропаганды – с негативной окраской.

В сложившихся условиях нами недостаточно используется, не выделяется как приоритет работа с зарубежным экспертным сообществом. О ее полноценном развертывании говорить не приходится. Недооцененным остается и потенциал взаимодействия с немецкоязычным экспертным и научным сообществом. Хотя согласно Концепции внешней политики Российской Федерации (ст. 48) «одним из направлений развития общественной дипломатии является расширение участия представителей научного и экспертного сообщества России в диалоге с иностранными специалистами по вопросам мировой политики и международной безопасности».

Что нужно, чтобы этот диалог стал продуктивным? Ведь эти специалисты консультируют внешнеполитические ведомства и политическое руководство своих стран. Они имеют возможность формировать общественное мнение в своих странах и за их пределами, воспринимать альтернативную информацию и вести предметную и объективную дискуссию. Следовательно, есть смысл обеспечить российским представителям возможность получать релевантные экспертные оценки от упомянутых специалистов и доносить позицию России через прямое общение с ними.

Работа же с ними осложняется явно недостаточным количеством отечественных исследователей, имеющих востребованные научные публикации, в том числе на иностранных языках, по проблемам безопасности и обороны и способных компетентно участвовать в их обсуждении с зарубежными коллегами, в том числе в неформальной обстановке.

Такие дискуссии по разным причинам, в том числе из‑за изначальной предвзятости, не всегда проходят дружелюбно. Чтобы недоверие и враждебность исчезли, нужны усилия и условия, главное из которых – коммуникативная и научная компетентность участников дискуссии. В этом – один из уроков Венской конференции по стратегии.

При общем взвешенном характере дискуссий на конференции встречаются и превратное толкование, и критика политики России, в том числе в сфере безопасности и обороны. Обвиняют Россию в ведении «гибридной войны», стремлении расколоть Запад, провокационных военных учениях, в поддержке «кровавого» режима Асада, в реализации «доктрины Герасимова»… Это устоявшееся за рубежом устойчивое словосочетание с упоминанием фамилии начальника российского Генштаба используется для обозначения «гибридной войны» России против «несчастного» Запада. Кстати, книжку с таким названием на немецком подарили автору статьи.

Положения Военной доктрины России, других документов, регламентирующих применение военной силы, толкуются часто неверно, возможно – не без умысла. Свидетельством агрессивности нашей страны считается, например, положение доктрины о правомерности применения военной силы для защиты российских граждан за пределами страны. В подтверждение приводится «аннексия» Крыма. Подобным образом объясняется порой и выдача российских паспортов, поскольку за этим должна последовать вооруженная защита новых граждан страны. В подтверждение такой стратегии проводятся исторические аналогии, вплоть до присоединения к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии.

Принятие Россией Военной доктрины в 2014 году объясняется нередко якобы страхом Путина перед возможным «майданом» в Москве. Солидные коллеги из скандинавских стран демонстрируют в своих докладах убежденность, что Россия вот‑вот на них нападет. Удивительно было услышать от капитан‑лейтенанта, представительницы германских ВМС, о «зверской силе Путина» в Балтийском море. Перечень подобных сюжетов можно продолжить.

Как россиянам вести себя на этом «идеологическом фронте»? Достаточно ли в ответ просто покрутить пальцем у виска? Конечно, надо уметь выбрать нужный стиль общения, привести уместную шутку, иногда и поёрничать, находясь в рамках корректности. При общении с коллегами возникают и более сложные ситуации. Например, как ответить на вопрос профессора из Ирана, почему Россия не стала поставлять его стране зенитные ракетные комплексы – исключительно оборонительные системы?..

Надо быть готовым к любому общению, в том числе и в среде, которая поначалу настороженно воспринимает докладчика. Благо, в большинстве своем участникам конференции присущи трезвое мышление и взвешенный тон, заинтересованность в получении объективных оценок современной России, ее политики. Участники руководствуются истиной: чем более сложные и противоречивые отношения между акторами международных отношений, тем более интенсивным должен быть обмен мнениями между исследователями и экспертами, представляющими стороны.

Разумеется, наивно полагать, что после выстраивания взаимодействия на экспертном уровне вдруг разом что‑то изменится в восприятии России в выгодном для нее ключе. Чтобы что‑то действительно изменилось, работа должна вестись системно и постоянно, по многим направлениям.

России нужна Белая книга обороны и безопасности

Необъективное восприятие России, ее действий на международной арене создает существенные трудности для реализации политического курса и выстраивания отношений с партнерами. В условиях же обостряющегося информационного противоборства стране необходимо выстраивать гибкую коммуникативную стратегию. И возможности для ее выработки и реализации имеются.

Думаю, не потребует сколько‑нибудь значительных затрат и усилий перевод на распространенные в современном мире языки и опубликование на информационных ресурсах органов государственной власти России ключевых доктринальных документов: Стратегии национальной безопасности, Концепции внешней политики, Военной доктрины. Интересно, что издание таких документов на разных языках, в том числе на русском, практикуется некоторыми странами. Например, Германией и Японией.

Упомянутая статья Сергея Иванова, к сожалению, сегодня практически единственный пример внятного официального изложения руководителем оборонного ведомства позиции нашей страны на страницах зарубежного издания.

Перспективным представляется издание с определенной периодичностью Белой книги безопасности и обороны России, в которой целевой аудитории внутри страны и за рубежом разъясняются и обосновываются установки доктринальных документов. Опыт подготовки подобных трудов в России имеется. Белая книга может быть переведена на иностранные языки. Объективному восприятию политики и мотивов действий России может способствовать и выпуск при государственной поддержке профильных периодических научных изданий на иностранных языках по актуальным проблемам внешней политики, безопасности и обороны.

России и самой нужны организованные дискуссионные площадки для обмена мнениями с иностранными коллегами, нужны компетентные кадры, способные квалифицированно и убедительно доносить позицию страны на иностранных языках. В случае необходимости – в аудитории, настроенной не дружелюбно и даже враждебно. Условие такой деятельности – лингвистическая компетентность специалистов, специализирующихся на исследовании указанных проблем.

В целом же ясно, что без государственной воли и системной поддержки в решении исключительно сложной задачи поддержания устойчивой коммуникации с зарубежными специалистами обойтись нельзя.

Россия и Европа – на пороге перехода к стратегическому перспективному мышлению. Но сам по себе переход не гарантирован. В условиях глобализации и развивающейся интернационализации науки он может состояться лишь на основе обстоятельного взаимного познания, соотнесения стратегического опыта и стратегических культур. Венская конференция по стратегии – позитивный пример того, как это может происходить.

Сложившееся восприятие нашей страны и ее политики требует настойчиво, последовательно и компетентно работать с зарубежным экспертным сообществом. Проявить себя на этом поприще должно и отечественное научное сообщество.