Золотоискания мистера Дули

Аляска – просто шикарное место. Томас Хилл. Ледник Мьюир,  Аляска. 1887–1888. Оклендский музей Калифорнии

– Вот что я скажу, – начал мистер Хеннесси, – эта Аляска – шикарное место. Я думал, там только льды, на которых обитает пара морских котиков да сотня-другая политиканов. А оказывается, она усыпана золотом – все так говорят. Стоит споткнуться о камень, копнуть чуть-чуть и – оп! – золотая жила. Засыпаешь бедняком, а просыпаешься богачом среди золота.

– Верно, – поддакнул мистер Дули, – утром к нам заходил сын Кленси и рассказывал, что его приятель как-то ночью заснул под открытым небом. А когда проснулся, ему в карманы насыпалось добрых четыре унции золота. И даже на бакенбардах осело золотой крошки долларов на тридцать, не меньше.

– Если б я был помоложе и не пустил здесь корни, то отправился бы прямиком туда, это точно, – заявил мистер Хеннесси.

– А я нет, – отозвался мистер Дули. – В юности нам говорили то же самое про всю Америку. Мы грелись ночами у костра, ходили босиком и мечтали оказаться в Нью-Йорке. Там стоит только подставить шляпу, и в нее посыплются золотые гинеи. А когда я стал постарше, то двинул туда с одним только окороком и мешочком овсяной крупы. Верил, что через год вернусь домой с такими деньжищами, что их хватит на автомобиль. Я знал это так же твердо, как то, что меня зовут Мартин Дули. Я был уверен, что разбогатеть в Нью-Йорке – раз плюнуть.

Но, видит Бог, уже через неделю я понял, что на нью-йоркских мостовых не найдешь ничего, кроме грязи. Я узнал на своей шкуре, каково это – весь день махать заступом за гроши. Я понял, что золота тут и впрямь полно, но никто ни с кем не собирается делиться. И тогда в поисках золотой жилы я двинул на Запад. Но в Питсбурге единственным рудником оказалось дырка сточной трубы. Хотя я все же нашел там жилье и работу. Семь шиллингов в день – меньше, чем в Нью-Йорке, зато все дешевле. Клянусь, положа руку на стакан, что виски стоило там 5 долларов за бутылку.

Но я все еще мечтал о золоте и отправился дальше, в Сент-Луис. Озолотиться там удалось только четвертаком, который я заметил, когда высунулся из повозки, отгоняя наглого осла. В Чикаго я тоже присматривался, ища золотую жилу. Но вместо приисков видел одних тощих индейцев. Можно было месить лопатой грязь, управлять повозками или ловить преступников. А вот золота я так и не увидел. Коп из меня никакой, а лопатой я уже намахался. Так что я выбрал повозки. Этим и занимался, пока не открыл свое дело.

По своему опыту золотоискательства могу сказать, что золото всегда находят в другом штате – или в другой стране. Отправься я на Аляску, уверен: мне бы сказали, что золота полным-полно в Сибири. Так что ехать туда – пустое дело. К тому же я все равно предпочитаю серебро. Мне довольно золотого блеска раз в год, когда какой-нибудь богач улыбнется из-за газеты всеми зубами. Вот у кого на самом деле золотые жилы в карманах.

– И все же очень хочется увидеть золотую россыпь под ногами, просто ковырнув землю, – заметил мистер Хеннесси.

– И что бы ты сделал, если бы нашел золото? – резко спросил мистер Дули.

– Я... я точно не знаю, – замялся мистер Хеннесси: он не обдумывал свои мечты так подробно. Но быстро воспрял духом и воскликнул с энтузиазмом: – Я бы бросил работу и зажил как принц!

– Сейчас я расскажу, что ты сделаешь, – начал мистер Дули. – Ты вернешься сюда и начнешь разгуливать по городу с важным видом. Пить без удержу и разъезжать на роскошных машинах. Купишь диван, пианино и откроешь контору по недвижимости. Тебя здорово надуют, ты потеряешь кучу денег и станешь совсем другим человеком. Начнешь постоянно бояться всё потерять. Вскакивать среди ночи от кошмара, что снова прозябаешь в нищете, как в молодости. Станешь президентом благотворительного общества. Тебе придется не снимать туфли даже у себя дома, а жена затаскает тебя по званым приемам и балам. Переедешь на Мичиган-авеню и наймешь личного шофера, который будет исподтишка посмеиваться над тобой. Твои сыновья начнут стыдиться тебя, а дочери требовать приданое. Будешь драть три шкуры с арендаторов и увиливать от налогов. Превратишься в старого седого ворчуна и скрягу, а после твоей смерти половина состояния уйдет на похороны. И я знать тебя такого не хочу, когда ты разбогатеешь, Хеннесси.

– Я тоже, – согласился мистер Хеннесси.

Нью-Йорк

Перевод с английского Евгения Никитина