На антресолях

Наконец машина времени готова. Кадр из фильма «Назад в будущее». 1985

Мефодий Олегович Прыжков – отличный поэт, этого никто отрицать не станет. Многим читателям известны его лирические стихотворения. Некоторые критики даже ставят его рядом с Фетом. А в обыденной жизни это такой непрактичный человек, что дальше некуда. Жена на него в этом смысле рукой махнула. Она сама и обои наклеит, и люстру повесит, и микроволновку починит. На днях пол в коридоре так отциклевала – смотреть любо-дорого.

Однако по инерции она раз в год по обещанию к мужу все-таки обращается за помощью. В ту субботу, например, вдруг говорит ему:

– Милый, зима уже на носу. Не сочти за труд лыжи с антресолей достать.

Насчет зимы на носу было сказано круто – на дворе конец августа. Но делать нечего. Притащил Мефодий Олегович стул, поставил на него маленькую скамеечку, покряхтел, покряхтел да и забрался по этой пирамиде на антресоли.

Залез он, значит, на антресоли, а там навалено барахла видимо-невидимо, можно найти что душе угодно. И амбарный замок лежит, и барометр, и какая-то засаленная кепочка, и надувной матрас. Пролез еще на несколько сантиметров и уперся в рулон линолеума. Точно такой висел в лавке старьевщика, куда он регулярно заходил пару лет назад, отдыхая на юге. У Прыжкова и сейчас перед глазами и тот линолеум, и вся лавка, и ее пожилой владелец, вечно носящий пестрые рубашки.

Тот тоже заметил приближающегося поэта и от удивления выпучил глаза:

– Ты как сюда попал, Мефодий-джан?

– Да вот, жена лыжи достать велела, – признался Мефодий Олегович, – а я их нигде найти не могу. У вас случайно не завалялись?

– Сейчас нет, дорогой, – покачал головой продавец, – сейчас лыжи нарасхват. Летом нужно было искать. А сейчас лыж нет. Но… – он с многозначительным видом поднял указательный палец правой руки, – есть одна такая вещь – закачаешься.

С этими словами старьевщик вытащил из-под стула темно-синий пылесос с треснувшей пластмассовой крышкой:

– Возьми. Жена будет рада, Мефодий-джан. На руках носить тебя станет.

Поэт объяснил, что если и существует что-либо ненавистное ему в домашнем хозяйстве, так это именно обязанность пылесосить. Отказ Прыжкова от аппарата, за который жена будет носить его на руках, ничуть не обидел старьевщика. Он даже рассказал ему новый анекдотик, услышанный накануне. Потом неожиданно воскликнул:

– Вот идет машина на базу. Если хочешь, подъезжай к их заведующему дяде Грише. Скажи, мол, ты от Хачапуряна. Может, он что-нибудь для тебя сделает. Мужик ушлый.

Приехал Мефодий Олегович на базу и нашел заведующего. Ушлый мужик оказался толстеньким меланхоличным человеком. Сначала этот дядя Гриша поэту не понравился, какой-то он весь из себя настороженный, будто только и ждет от окружающих подвоха. Но узнав, что Мефодий Олегович прибыл по наводке Хачапуряна, растаял, приветливо улыбнулся, чем сразу расположил гостя к себе.

– Вам нужны лыжи? – переспросил дядя Гриша, выслушав просьбу поэта. – Горные?

– Да нет, скорее степные,

– Финские или венгерские?

– Все равно. Я не собираюсь с ними разговаривать.

– Ну, нет, нет у меня сейчас лыж! – взмолился заведующий. Никаких нет, ни одной пары. К концу месяца заходите.

– Сейчас как раз конец месяца.

– Имею в виду следующего. Но ежели вам хочется раздобыть их побыстрей, могу свести вам с моим корешком, Кафтанским, который работает на стадионе. Наверняка у них там имеются какие-нибудь списанные коньки.

– В принципе, мне нужны лыжи.

– Да и лыжи на стадионе тоже попадаются. Это все дела спортивные. Или возьмем боб. Знаете, что такое боб?

– Я на стадионе отродясь не был.

– Сани для бобслея. Тоже спорт. А с нас какой спрос: наша база – овощная.

Заказал Мефодий Олегович такси и первый раз в жизни поехал на стадион. Подошел к складу, а тот на замке. Мимо пробегал щуплый паренек в трусах и в майке, с него градом лился пот.

– Не знаете, где найти Кафтанского? – спросил поэт.

– Кафтанский на трибуне.

– Значит, у них идет какое-то совещание, – с грустью смекнул Прыжков, – где кладовщик выступает с отчетным докладом.

– Он на северной трибуне, – продолжил спортсмен, убегая, – проводит инвентаризацию сидячих мест для фанатов. Сходите туда.

Взял Прыжков компас, пошел по направлению, указанному синей стрелкой, и вскоре стоял перед Кафтанским – небритым коренастым мужчиной в тренировочном костюме. Он показался Мефодию Олеговичу таким симпатягой, что поэт с ходу подарил ему сборник своих стихов с теплой дарственной надписью. После чего изложил просьбу.

– Лыжи, говоришь? – переспросил тот, засовывая полученный подарок в задний карман шаровар. – Пойдем глянем.

Они пришли на склад, где Кафтанский предложил:

– Полезай по этой шведской лестнице на самый верх. Там у меня лежит списанный инвентарь, в том числе и лыжи. Бери любые. Обожаю стихи.

Забрался Мефодий Олегович наверх, а там навалено видимо-невидимо. И вот видит Прыжков, стоят прекрасные лыжи с не менее прекрасными бамбуковыми палочками. А рядом – красные, с олимпийской эмблемой, такие наверняка супруге безумно понравятся.

Взял он тогда обе пары, передал одну за другой поджидавшей внизу жене, затем спустился сам.

– Слишком долго ты их доставал, – как всегда, недовольно буркнула жена. На что поэт, отряхиваясь от пыли, ответил:

– Разве можно у нас что-нибудь быстро найти? Надо бы порядок навести на антресолях.

…В эту ночь Мефодий Олегович написал новую поэму под названием «Мечты сбываются». Ее герой, молодой изобретатель, мечтает создать машину для путешествий во времени. Он долго работает над ней, придумывает каждую деталь, консультируется с экспертами, совершенствует работу механизмов. Наконец, все трудности позади, машина времени готова, и ее создатель вместе со своей возлюбленной отправляются в путешествие в будущее.