Спасти Джона Смита

Что может быть лучше заполненного холодильника? Фото Евгения Никитина

Паровозики

В ночи пикнул вотсап. «Что такое, – думаю, – работа, что ли?» У меня такое бывает. Даже в отпуске, а я в отпуске.

– Джон Смит умер, – читаю сообщение от Андрюхи. С Андрюхой я знаком 30 лет. Мы вместе учились в МГУ.

– Кто такой Джон Смит? – спрашиваю, чертыхаясь.

– Создатель паровозиков.

Паровозики – это компьютерная игра. Мы играем в нее уже 25 лет. Как закончили МГУ, так и играем. Нас человек 15.

– Дааааа, – тяну, – жаль Джона Смита.

– Ты не понимаешь, все серваки рухнули.

Серваки – это, как я понимаю, серваки паровозиков, там около миллиона игроков.

Видимо, Джон Смит был совсем старенький и не оставил наследников. Дети его не играли в паровозики, внуки его не играли в паровозики. В паровозики играли пятидесятилетние оболтусы всего мира и сам Джон Смит.

– И что? – пишу.

– Надо Лехе написать.

Леха программист, он директор в крупном интеграторе. Но вообще-то уже 3 часа ночи, а у Лехи трое детей и внуки.

– Зачем? – пишу.

– Пусть он новые паровозики напишет.

– Разумно, – отвечаю.

Пишем Лехе. Мне казалось, Леха будет рвать и метать, все-таки он большой начальник, наверняка у него завтра совещание. Но он не метал. Более того, в 3 часа ночи у нас в связи со смертью Джона Смита образовалась видео-конференц-связь по спасению паровозиков. Позвали еще Гену, Валерика и Вову. Вова и Валерик очень богатые люди, а Гена самый умный. Вова пылесосы выпускает, Валера в банке работает, а Гена просто членкор РАН.

И вот представьте, глубокая ночь, все спят, сопят дети, жены и полицейские, а шесть великовозрастных мужиков обсуждают, как спасти игровое детище какого-то американского хрена Джона Смита. У кого-то пиво оказалось, кто-то коньяк откупорил, так в экраны и тыкали.

К утру решили написать веб-интерфейс. Так Леха-программист сказал. Это типа сервака, только сайт. Денег Вова и Валера дадут. Лехе Гена поможет. Мне сказали тексты там пописать. Русские паровозикисты отзывчивые. Они спасут Джона Смита.

Батарейки

Вчера моя беспроводная мышка перестала бегать по монитору. Явно сели батарейки, дело позднее, но шанс найти еще есть.

Захожу в салон мобильной связи:

– Батарейки есть?

– АА?

– ААА.

– ААА?

– Да, три А.

– В упаковке по сорок штук.

Я задумался. У меня дома ноут, кондиционер, телевизор. Батарейки в них работают годами. Максимум получается шесть батареек в год. Сорок батареек мне хватит на семь лет. В принципе неплохо купить батарейки один раз в семь лет, но любой нормальный человек знает, что все, что покупается в большой упаковке, не используется до конца, а куда-то неведомым образом исчезает.

Нет смысла покупать сразу десять одноразовых ручек. Пока вы пишете одной, остальные девять исчезнут неведомым науке образом. Также не имеет смысла покупать большую упаковку кухонных губок. Пока вы будете использовать для мытья посуды одну губку, оставшиеся обязательно пропадут в утробной глубине кухонного шкафа, и вам опять придется покупать новую целую упаковку губок для мытья посуды, хотя вам нужна всего одна.

– А две есть?

– Две есть АА.

– Мне надо ААА.

– Сорок штук.

Я вздохнул.

Консультант посмотрел на меня сострадательно.

Потом полез под прилавок. Какое-то время из-под прилавка раздавалось его тяжелое пыхтение.

– Двенадцать есть, – вдруг радостно произнес он из-под прилавка.

– А если поискать? – спросил я.

Консультант опять запыхтел.

– Сорок или двенадцать? – повторил он.

Мне и двенадцать много.

– Смотрите, они как радуга, – показал консультант упаковку из 12 батареек.

Батарейки и правда были всех цветов.

Купил. Пришел домой, поменял батарейки в мышке. Потом зачем-то в пульте телевизора. Потом подумал и поменял в пульте кондиционера. Потом еще нашел машинку для стрижки волос. И там поменял. И все равно у меня остались еще четыре батарейки.

Крымская текила

Брат с семьей приезжает в южный город. Событие радостное, но тревожное. Последний раз, когда я приезжал в Москву, он кормил меня камчатским крабом, волжским осетром и французскими устрицами. Запивали мы все это текилой из Акапулько. С Акапулько у брата бизнес-сотрудничество. Потом в баню водил. Мы катались в снегу. Ладно, вместо краба я куплю горных раков. В горах в южном городе водятся раки. Осетра заменит азовская кефаль. Устрицы можно из Ялты привезти. Они там 200 рублей штука на набережной. Вместо бани окуну в холодное апрельское Черное море. Вода +10, зато на солнце +25. Но что мне делать с текилой из Акапулько, я не знаю. Пошел в магазин круглосуточный. Спрашиваю:

– У вас текила из Акапулько есть?

– Мужчина, вы бредите? – говорит продавщица и глазки строит.

– Нет, – говорю, – мне текила нужна.

– Возьмите водку «Богатырь», всего 215 рублей.

– Мне текила нужна.

Продавщица задумалась. Полезла на самую верхнюю полку. Бутылки там были в пыли. Достала одну, стерла пыль.

– Что это? – спрашиваю.

– Крымская текила, – говорит, – коньяк, всего 450 рублей.

– Ладно – вздохнул я, – давайте коньяк.

Продавщица посмотрела на меня очень заинтересованно и продолжила строить глазки. Пробила. Я стою, думаю дальше. У брата же дети. У меня детей нет. Что едят дети? Купил конфет, пастилы, мороженого и леденцов на палочке. Бросил фото в семейный чат. Долгое молчание. Потом жена брата (мама племянников), тетя, двоюродная сестра и бабушка хором пишут:

– Им много сладкого нельзя.

– А что им можно? – спрашиваю.

– Творожки, – пишут, – и овсяную кашку.

Купил творожки и овсяную кашу, еще баранины купил. Татарская баранина намного лучше волжского осетра, творожков и овсянки. Пришел домой, забил холодильник. Что может быть лучше забитого холодильника? О Русь-тройка! Куда ты летишь? К забитому холодильнику.

Симферополь