Андрей Пионтковский Вечный российский маятник притяжения к Западу и отторжения от него меняет на наших глазах знак своего движения. Наивысшей амплитуды в своем предыдущем взмахе он достиг в мае 2002 года, когда в совместной декларации президентов В.Путина и Дж.Буша было провозглашено, что "Россия и США уже действуют как партнеры и друзья, давая ответ на вызовы XXI века, являются союзниками в глобальной борьбе против международного терроризма".
Совпадение многих, но не всех интересов
Оценки, может быть, несколько завышенные, но отражавшие бесспорные реалии - де-факто военный союз двух держав во время операции в Афганистане, где, преследуя свои собственные цели, американцы попутно решили важнейшую задачу безопасности России - ликвидация плацдарма исламского терроризма в ее южном предбрюшье. Как это ни парадоксально, российскую проблему американцы решили, по крайней мере в среднесрочной перспективе, более эффективно, чем свои собственные - бен Ладен не пойман, "Аль-Каида" не уничтожена.
Просматривается подобное объективное совпадение интересов России и США и в таких фундаментальных сферах, как будущее Северо-Восточной Азии и будущее мировой энергетики (укрепление российского присутствия на Дальнем Востоке и расширение российских позиций на мировых рынках энергоресурсов). Однако и в Москве, и в Вашингтоне не хватает политической решимости артикулировать эти общие интересы ясно, четко и недвусмысленно. Такое впечатление, что обеим сторонам хочется остановиться на полпути, сохранить другие альтернативы. Не секрет, что в Вашингтоне существуют влиятельные политические силы, которые предпочли бы видеть геополитическую структуру XXI века как своего рода кондоминиум двух сверхдержав - США и "Большого Китая".
Что касается наших отечественных скифов и евразийцев, то их - легион. Внешнеполитический курс на сближение с Западом остается хрупким, во многом декларативным и вовсе неукоренившимся в ментальности российского политического класса. Если в сторону сближения с Западом российскую "элиту" высшему руководству приходилось тащить буквально за шиворот, то в обратном направлении при малейшем дуновении ветерка сверху она помчится сломя голову.
Абстрактный лозунг борьбы с терроризмом нанес уже серьезный ущерб образованию более крепкому, чем хрупкое российско-американское партнерство: антиамериканизм в Европе достиг небывалого за последние годы накала. Первый его всплеск осенью-зимой прошлого года носил скорее чисто эмоциональный характер. Для европейской элиты настоящим шоком было не 11 сентября, а демонстрация американской военной мощи во время операции в Афганистане, где силы европейских союзников США, кроме Великобритании, просто не были востребованы.
Европейцам стало ясно, что в области военных технологий США обогнали Европу навсегда и попытки преодолеть этот разрыв, увеличивая военные расходы могут только подорвать европейскую экономику, в то время как сам этот разрыв будет только расти.
Но возникает и еще более серьезная проблема - а в чем вообще смысл обороной политики Евросоюза, к какого типа войнам должны готовиться его армии?
Провозгласив своей основной задачей глобальную борьбу с терроризмом, США зарезервировали за собой право не только самим определять террористов и государства, поддерживающие терроризм, но и наносить по ним превентивные удары в одностороннем порядке, не дожидаясь санкции Совета Безопасности ООН.
Какую реакцию подобное развитие событий внутри евро-атлантического сообщества, частью которого мы почти готовы были себя объявить, вызвало у российского политического класса?
Во-первых, было с глубоким удовлетворением отмечено, что беспрецедентно резкая критика американской администрации в Европе создает определенный ресурс для российской дипломатии. Это верное замечание, если правильно понимать характер этой критики и правильно представлять те цели, на реализацию которых данный ресурс должен быть направлен. Сколько иллюзий советской и российской дипломатии было уже разрушено в ее попытках играть на "трансатлантических межимпериалистических противоречиях".
Против философии односторонних решений
Европа выступает не против США, а против философии односторонних решений, в том числе и в военной сфере, исповедуемой сегодняшней американской администрацией. Европу эта философия беспокоит и по престижным соображениям, и по содержательным. Никто из серьезных политиков в Европе ни на минуту не сомневается, что США и ЕС являются естественными геополитическими союзниками. И именно как союзников их тревожит, что слишком "ковбойская", на их взгляд, стратегия и тактика США могут нанести ущерб союзу, и в том числе долгосрочным интересам самих США.
Но при всей своей временами беспрецедентной резкости это спор геополитических союзников, разделяющих ценности одной цивилизации. Россия, исторически принадлежащая к той же европейской цивилизации, могла бы сыграть благотворную роль в этой дискуссии, присоединившись к той модерирующей роли, которую пытается играть Европа, чей голос рано или поздно будет услышан в Вашингтоне. Тем более что значительная часть американского истеблишмента разделяет европейские опасения.
Но наши "державники" всегда ищут свой особый путь через одно, видимо, только им известное заветное место. Их реакция на американскую декларацию о возможности односторонних превентивных ударов была мгновенной и единодушной - и мы, и мы тоже, и мы туда же, нужно немедленно нанести удары по Панкисскому ущелью, немедленно воспользоваться ситуацией и застолбить в глазах мирового общественного мнения наше право на такое же поведение в пределах помеченного нашими авиационными упражнениями ареала.
Можно сколько угодно осуждать и обличать американцев за их планы односторонних действий, но они по крайней мере прекрасно знают, что им нужно в Ираке и как они этого будут добиваться. У наших же "стратегов" нет ничего кроме стремления утереть нос Вандербильдше. Почти все военные эксперты в один голос объясняют полную бессмысленность операции в Панкисском ущелье с военной точки зрения, ее неспособность повлиять хоть малейшим образом на ситуацию в Чечне. Признают это и державные пассионарии, но главное для них совсем другое - провозгласить urbi et orbi, что мы не твари дрожащие, а право имеем лущить грузинскую старушку Шеварднадзе.
Это хорошо, что пассионариям приходят в голову державно-патриотические идеи. Хуже то, что, когда этих идей две, они уже плохо в этой голове логически совмещаются. Если Москва выберет путь карикатурного пародирования американских унилитаристских манер, то о каких-либо ресурсах на европейском направлении нужно будет забыть немедленно. Такой своеобразной легитимизации американских имперских подходов Европа, отчаянно пытающаяся привить хорошие манеры американскому коню с копытом, не простит российскому раку с клешней.
Весьма наглядно это было продемонстрировано на последней сессии ПАСЕ в Страсбурге. Фиаско российской парламентской дипломатии было закономерным и заранее объявленным ею самой. Как обычно, пришлось дать асимметричный ответ. Главный думский международник гордо заявил: "Мы будем проводить свою политику, что бы там ни визжали в европейской округе". Какая достойная отповедь! Какой черной завистью, наверное, завидовали своему российскому собрату по разуму американские военные стратеги Рамсфелд и Вулфовиц: ведь они сами, возможно, именно так мечтали окоротить европейских шелкоперов, да проклятая политкорректность не позволяет.
Подталкиваемые "патриотическими" кликушами, ссылающимися на американских ястребов, наши политики рискуют обвальным образом потерять все те позиции, которые с таким трудом были завоеваны Россией за последние два года как на европейском, так и на американском направлении.
