Владимир Давыдов Иракский кризис и тревожное ожидание его развязки заслонили многие другие важные события и проблемы. Среди них оказался даже спад в мировой экономике, тяжелые последствия которого ощущаются повсеместно - в США, странах Евросоюза и Латинской Америки. По всей видимости, не минуют они и Россию, особенно в связи с перспективой понижения нефтяных цен после военной акции в Ираке.
Сегодня приходится признавать сходство РФ с Латинской Америкой не только по параметру имущественной поляризации. Даже у Бразилии, существенно превосходящей Россию по численности населения и по продолжительности вызревания предпринимательского класса, нет столь широкого представительства в списке богатейших людей планеты, публикуемом журналом "Форбс".
Сходство обнаруживается в низком среднедушевом доходе, в подавлении местного производства импортной продукцией, в сырьевом характере экспорта, в торможении инвестиционного процесса на национальной основе, в бремени внешней задолженности, в распространении коррупции и организованной преступности.
Конъюнктура ухудшается
Конечно же, мы радикально отличаемся в исходной точке перехода. У нас произошла смена всей общественной системы, в странах Южно-Американского континента - лишь смена экономической модели. Одной ногой мы стоим в "клубе" глобального регулирования (в силу военного потенциала), хотя другой вступили (по социально-экономической проблематике) на "латиноамериканскую платформу". Между тем в процессе реформ произошло явное сближение двух моделей развития.
Оценивая результаты преобразований, проведенных в Латинской Америке в 1980-1990-е годы и именуемых реформами первого поколения, оставим пока в стороне социальные издержки, действительно тяжелые. Отметим сначала определенный позитив, полученный к середине прошлого десятилетия. В большинстве случаев удалось сбить инфляцию и в последующем закрепиться по этому показателю в пределах безопасной нормы, освободить казну от тяжкого бремени нерентабельных госпредприятий, сократив госрасходы и повысив налоговую дисциплину, сбалансировать госбюджет, улучшить инвестиционный климат и создать конкурентную среду и активизировать внешнюю торговлю.
Между тем явно опережающими темпами модернизировались финансовая сфера и внешнеэкономический сектор. В результате возник опасный разрыв в национальных хозяйственных системах, создававший большой конфликтный потенциал с угрозой кризисных срывов.
Сложившаяся модель демонстрировала позитив до той поры, пока ей благоприятствовала внешняя конъюнктура. Ее ухудшение во второй половине 1990-х гг. сразу же обнаружило уязвимость, особенно при спонтанных перемещениях "летучего" (спекулятивного) капитала. Это наглядно показали кризисные срывы в Мексике и Аргентине в 1995 г., в Бразилии в 1999 г.
Сегодня в обстановке мирового спада экономика большинства латиноамериканских стран находится в подавленном состоянии. Среднегодовые темпы прироста валового внутреннего продукта (ВВП) в 1993-1997 гг. в целом по региону составили вполне приличную цифру в 3,7%. Начиная же с 1998 г. этот показатель уменьшился втрое - до 1,2%. Ухудшились и другие, прежде удовлетворительные показатели: бюджетный дефицит, долговая нагрузка на валовой продукт и объем экспорта, уровень безработицы.
Важный урок состоит в том, что избранная модель лишена должной системы экономической безопасности. Ситуация усугубляется тем, что в ходе реформ были резко урезаны полномочия и ресурсы государства. Теперь оно мало что может противопоставить ухудшению конъюнктуры.
Казалось бы, широкомасштабная приватизация во многих странах региона была проведена достаточно эффективно. Между тем проводилась она без учета характера объекта, по сути своей представляющего "невозобновимый ресурс", который необходимо тратить осмотрительно и экономно, оставляя резерв на "черный день". Когда он наступил, ресурс уже был растрачен. И ничего не оставалось, как вновь прибегать к внешним и внутренним заимствованиям, затягивая долговую петлю.
Но главное - состояние общества, терпимость которого во многих случаях достигла своего предела. И хорошо еще, если недовольство находит выход в электоральных процессах. Хуже, если оно выливается в массовые уличные беспорядки, как это произошло в Аргентине, Боливии, Эквадоре, Уругвае.
В конце 1990-х Латинская Америка начала резко леветь. При всех стараниях политтехнологов, обслуживающих правый фланг, электоральные процессы все чаще выводят к власти лидеров, отрицающих вульгарный неолиберализм и выступающих за восстановление социальных гарантий.
Политические последствия реформ
Первый звонок прозвучал в Венесуэле, где на выборах 1998 г. победил радикал-популист Уго Чавес. В октябре прошлого года президентом Бразилии с большим перевесом избран лидер Партии трудящихся Лула да Сильва. Причем избран не только голосами низов. Его поддержала значительная часть средних слоев, а на финальном этапе и многие предприниматели. Следующий сюрприз - победа левого кандидата Лусио Гутьерреса на президентских выборах в Эквадоре.
В бразильском случае речь идет, разумеется, уже совсем о другой весовой категории - стране с населением в 175 млн., входящей в десятку лидеров по объему промышленного производства. Первая статья бразильского экспорта - среднемагистральные самолеты, а отнюдь не кофе "Пеле", которым торгуют на наших базарах.
Социологический мониторинг, регулярно проводимый авторитетным агентством "Латинобарометро" в 17 странах этого региона, показывает что в большинстве случаев резко упало доверие к нынешним демократическим институтам, а в системе приоритетов демократические свободы с серьезным отрывом уступили критериям элементарного жизненного благополучия и социальных гарантий. Не напоминает ли это эволюцию общественного мнения в России?
Критика вульгарного либерализма и рыночного фундаментализма стала уже расхожим местом, причем не только у левых политиков, но также и в центре политического спектра и даже в умеренной части правого лагеря. Речь не идет о возвращении вспять. Глобализация, которая так или иначе детерминирует ход преобразований, зашла слишком далеко и даже левые не рискуют ставить подобный вопрос.
Переоценка итогов преобразований
Фактически речь идет о реформе реформ. Необходимо институционализировать позитивные результаты реформ первого поколения и нейтрализовать их издержки, прежде всего социальные. Необходимо восстановить экономический суверенитет государства, создать механизм экономической безопасности, способный амортизировать циклические кризисы и спонтанные перепады конъюнктуры.
Суровая критика государства как такового пошла теперь по другому направлению. Оно признается архаичным и совершенно неприспособленным к новым задачам. Государству предстоит так поменять механизм действия, чтобы обеспечить опережающее развитие "экономики знания" - главного ресурса будущего, то есть образования и науки. С другой стороны, государство не может быть индифферентным относительно процессов технологического обновления, оно обязано решительно вторгаться в происходящее ради предотвращения экологических угроз.
Государства Латинской Америки находятся на перепутье. Фаза пассивной адаптации к экономической глобализации посредством прорыночных реформ в духе "вашингтонского консенсуса" на исходе.
