Дилеммы Брюсселя

Президент Польши Александр Квасьневский надеется, что за дверями Евросоюза его страну ждут благополучие и процветание.
Фото Reuters

Давно руководители Евросоюза не оказывались в столь непростой ситуации. Им приходится практически одновременно искать решение нескольких сложнейших задач, возникших в последние месяцы и даже дни. По разным причинам парализованы внутренние реформы ЕС, на неопределенный период отринута уже готовая для утверждения Конституция, ряд ведущих государств настаивает на двухскоростном развитии организации, чему отчаянно сопротивляются их более малые или более слабые партнеры.

Чуть более 5 недель остается до расширения ЕС сразу на 10 новых членов, но до сих пор не решена проблема территориальной целостности одного из новобранцев – Кипра, а вслед за Россией потребовали пересмотра договоренностей экономического характера с ЕС в целом и с будущими новичками еще ряд стран, включая Китай. И, наконец, события 11 марта в Мадриде опрокинули наивные представления европейцев о безмятежной жизни в своем уголке мира и поставили их перед дилеммой – уступать кровавым требованиям террористов или, напротив, ринуться на беспощадную борьбу с ними, оставляя в тылу своих столиц сотни тысяч возможных приверженцев «столкновения цивилизаций».

На 1 мая намечены грандиозные празднования дня расширения Евросоюза. Центральные торжества пройдут в Берлине, более локальные, но, наверное, более непосредственные и радостные – в каждой из 10 столиц стран-новичков. Однако былая эйфория по этому поводу давно уже сменилась будничной озабоченностью. Грядущее объединение богатой и бедной частей Европы несет в себе множество проблем, иные из которых выявятся лишь в процессе рабочей притирки «западных» и «восточных» европейцев. Более чем десятилетней давности процесс воссоединения двух Германий, далеко не завершенный и по сю пору, подтверждает масштабность и многогранность разницы менталитетов и уровней развития новых партнеров по Евросоюзу.

Те, кто пессимистично предупреждал об этом еще несколько лет назад, теперь невольно убеждаются в своей правоте. Еще не успев вступить в ЕС, руководители самого большого из принимаемых государств – Польши (почти 40 млн. жителей) не только фактически торпедировали декабрьский саммит ЕС прошлого года, но и заблокировали утверждение Конституции Евросоюза, а потом сами всерьез и надолго погрязли во внутриполитическом кризисе. Эффектной, рассчитанной на одобрение в Брюсселе, но не до конца продуманной экономической реформой лидеры Словакии вызвали восстание десятков тысяч цыган, которое сразу после 1 мая может аукнуться их массовым переселением в более благополучные страны Европы, уже не единожды испытывавшие куда менее значительные налеты (посредством авиалиний) восточноевропейских цыганских таборов.

Если лидеры стран – ветеранов ЕС озабочены проблемами выравнивания экономических потенциалов государств из двух частей Европы, то их коллеги в Будапеште или Любляне в предвкушении грядущих «пряников» пытаются защитить интересы своего электората, обиженного на сохраняющийся для него на неопределенное время запрет на работу в большинстве стран – старых членов ЕС. Фактически лишь Британия открыла для новичков рынок труда, правда, подальше запрятав при этом всевозможные социальные льготы.

Как бы Ширак и Шрёдер ни пытались успокоить партнеров по ЕС, их усилия, подкрепленные лидерами Британии, Италии и стран Бенилюкса, явно направлены на выделение в организации «опорного ядра» стран, готовых устремиться в отрыв от слабаков, углубляя интеграционные проекты и подхлестывая свой производственный потенциал. Этот «новый изоляционизм», как пишет лондонская «Таймс», может привести Европу не к ускорению реформ, как уверяют ныне в Берлине и Париже, но скорее к расщеплению, а то и к распаду Евросоюза.

Если во Франции и Германии не прочь поговорить о создании в неопределенном будущем общего государства на конфедеративной основе, то общественность в таких странах-«малышах», как Словения или Словакия, напротив, больше обеспокоена растворением национальной идентичности в постоянно растущем европейском интеграционном «котле». Пример благополучно выживших за десятилетия пребывания в ЕС люксембуржцев или бельгийцев их не убеждает, отсюда и предубежденность политиков из стран-новичков ко всевозможным интеграционным потугам западных соседей и готовность на всякий случай их отложить, а то и забаллотировать.

Наконец, еще один повод для взаимной настороженности ветеранов и новичков ЕС – взаимоотношения с США. События вокруг Ирака год назад подтвердили большую сориентированность восточноевропейцев на Вашингтон, чем на Брюссель и дали повод кое-кому на западе Европы в очередной раз назвать их «пятой колонной» дяди Сэма на Старом континенте. Однако нельзя исключать, что трагические события 11 марта в Мадриде приведут к переоценке былых ценностей в непростых взаимоотношениях «старых» и «молодых» европейцев.

Немецкий философ Эрнст Блох когда-то заметил, что «во всякой верной идее не только можно, но и должно разочароваться, иначе она не была бы по-настоящему верной». Это отнюдь не значит, что при первых трудностях надо расставаться с надеждами на преобразования и закупориваться в существующих реалиях. Наоборот, согласно тому же Блоху, необходимо с полным пониманием возможных неудач культивировать свои идеи и надежды на их осуществление, постоянно противопоставляя мечты о лучшем будущем каждодневной тоскливой реальности.

Видимо, только осознание подобных простых истин может помочь лидерам Евросоюза и 25 старо-новых государств-членов выбраться из того тупика, в котором все они сейчас оказались.

═

Прага