Бегством спасаются не всегда

После нападения этот храм в южной (албанской) части Косовской Митровицы защищают колючая проволока и несколько солдат.

В XXI веке Сербия может с полным правом считать себя уникальной европейской страной, ибо по мрачным показателям она свободно соревнуется с некоторыми африканскими государствами. Один из этих показателей – число беженцев и перемещенных лиц. Конфликты последних 15 лет на пространстве бывшей Югославии привели к тому, что число переселенцев из Хорватии, Боснии и Герцеговины, а также края Косово достигло 10% населения самой Сербии. Официально их число составляет чуть более 400 тыс. человек, хотя реальная цифра превышает 700 тысяч.

Многим из этих людей пришлось бежать от нескольких конфликтов и пересечь аж три границы. И все равно в конце концов их настигала война. Это произошло с теми, кто в 1991 году бежал из Хорватии в Боснию, а когда и там началась война – в Сербию, где их разместили в Косово. Однако в 1998 году в Косово обострился конфликт между сербами и албанцами. А тех, кто, надеясь спастись от резни, бежал в центральную Сербию, в итоге застигли бомбардировки НАТО.

В последние недели в Сербию хлынула новая волна переселенцев. В результате погромов, начатых косовскими албанцами 17 марта, сожжены десятки домов, повреждены 25 церквей и монастырей, включая памятники ХIII–XIV веков, обращены в бегство несколько тысяч человек.

Беженец беженцу рознь. Одни, оставшись без имущества и средств к существованию, зависят от скудной государственной помощи и пожертвований гуманитарных организаций. Но есть немало и тех, кого нельзя назвать бедняками. Например, в лагерной беженской среде хорошо известен случай американского гражданина, поселившегося в свое время в Косово и бежавшего оттуда с семьей в центральную Сербию в 1999 году. Там он открыл пиццерию, сделал неплохой бизнес, а потом и вовсе вернулся в США. А начальник Управления внутренних дел в одном из косовских городов, бежавший со своего поста в канун вступления войск НАТО, на свои сбережения построил в центре Белграда двухэтажный дом.

Подавляющее большинство беженцев и перемещенных лиц не намерены возвращаться к своим очагам, даже если таковые остались у них. Зато многие сербы, изгнанные из Хорватии, позаботились о хорватских паспортах, позволяющих передвигаться по Европе без виз. Таким паспортом в одном из лагерей хвастался 80-летний старик в солдатской пилотке времен Второй мировой.

Отношение населения к беженцам далеко не однозначно. В ответ на жалобы цыган, что гуманитарная помощь обходит их стороной, часто можно услышать: «Цыгане – это цыгане. Что им ни дашь – все продадут, пропьют или сожгут». На беженцев нередко сваливают проблемы, связанные с жильем и работой. Дескать, все им. Хотя на сотню «беженцев», живущих в собственных фешенебельных домах, приходятся тысячи переселенцев, годами живущих в лагерях и не имеющих работы.

Ссылаясь на то, что большинство беженцев – крестьяне, многие предлагают дать им землю. Вспоминают, что край Воеводина в свое время начал процветать благодаря переселенцам из Боснии. Однако земельный вопрос – это большая политика. А беженцы продолжают оставаться в ее тени. Реалисты же понимают, что и землю не скоро нарежут, и война не скоро закончится.

Антиалбанские надписи на единственной белградской мечети исчезнут после ее ремонта. Но нет гарантий, что ее удастся уберечь от нового поджога.	Этот цыган болен астмой. Ему нужно 600 динаров на лекарство. Но у него есть только 200.
Симка Богичевич из косовского города Печ три года назад потеряла единственного сына. Все ценное имущество она перевезла в лагерь в Кралево.	Беженцам-цыганам достаются если не бараки, то контейнеры.
Эта женщина уже три года занимается хозяйством в одном из самых чистых лагерей центральной Сербии.	Отец и сын спорят: как разместиться на земляном полу большой цыганской семье?
Славица и Бояна встречают на своем чердаке гостей из России.	Этой женщине сломали руку, когда выгоняли из квартиры в Приштине. Сейчас она в больнице в северной (сербской) части Косовской Митровицы. Возвращаться ей некуда.