Эндрю Качинс
Джордж Буш оправдал надежды Владимира Путина.
Фото Reuters
Владимир Путин, как и большинство представителей московской политической элиты, с энтузиазмом приветствовал переизбрание Джорджа Буша. Для Путина, как он ясно дал понять в своих высказываниях в Душанбе 18 октября, решение американских избирателей вернуть Буша к власти еще на четыре года означает решительный отпор международным террористам. Если исходить из того, что заинтересованность российской политической элиты не является просто перепевом мнения Кремля, то надо отметить, что она базируется на предположении, что республиканцы формулируют свои внешнеполитические цели исходя скорее из национальных интересов, чем моральных ценностей и, соответственно, менее склонны критиковать внутреннюю политику России.
Давайте же для начала более пристально рассмотрим проблему терроризма. Нет сомнений, что по крайней мере на уровне риторики Путин и Буш одинаково сильно ненавидят международных террористов. Чувства Буша и Путина можно понять в свете того, что во время их пребывания у власти Россия и Америка пострадали от ужаснейших террористических нападений. Они рассматривают вызов со стороны террористов одинаково через призму столкновения между добром и злом, не допускающую ни компромиссов, ни оттенков серого. Вы либо с нами, либо против нас, и не может быть промежуточных вариантов. Этот склад мышления и посылка о существовании общего врага в лице «Аль-Каиды» и талибов подтолкнули Путина к беспрецедентному в истории взаимодействию с Соединенными Штатами в Афганистане.
Позднее Москва и Вашингтон разошлись в своих подходах к Ираку, и тезис о стратегическом партнерстве в борьбе с терроризмом зазвучал менее убедительно. На деле есть даже повод задуматься, не видят ли Москва и Вашингтон друг в друге помеху, а не подспорье в борьбе с исламским терроризмом. Большинство россиян отнеслись к войне с Ираком как к стратегической ошибке, грозящей еще больше дестабилизировать Ближний Восток и дать «Аль-Каиде» удобный повод для вербовки боевиков. Аналогичным образом как республиканцы, так и демократы в Вашингтоне в целом сходятся в том, что жестокая война Кремля и провал его политики в Чечне привели не к ослаблению, а, наоборот, усилению террористической угрозы. Серия террористических актов в России, пиком которых стали события в Беслане, побуждают Вашингтон задуматься, не является ли Россия слабым звеном в так называемой «войне против терроризма».
Обе страны имеют более чем достаточно проблем в Ираке и Чечне. Соединенным Штатам было бы нереалистично ожидать существенной или вообще какой-либо помощи от России в Ираке. Непохоже также, что Россия будет рада любой помощи в Чечне со стороны США и других международных партнеров. Путин, возможно, искренне хочет, чтобы США в конечном счете добились успеха в Ираке, а администрация Буша определенно не желает, чтобы Чечня оставалась убежищем для террористов. Но в настоящее время не стоит обнадеживаться по поводу того, что на базе антитеррора возрастет важность американо-российских отношений для обеих столиц.
Давайте теперь рассмотрим второе предположение, которое делает российская политическая элита, – об уклоне республиканцев в сторону большей реалистичности и прагматичности в сравнении с морализаторствующими и идеалистическими демократами. Реальность сложнее. В каждой партии есть умеренное и прагматическое крыло, так же как и идеалистическое. Неоконсерваторы-республиканцы разделяют почти идеологический оптимизм многих демократов по поводу первичности демократии и способности США двигать ее за рубежом. Они едины в своей критике усиливающегося авторитаризма правления в России и его потенциально опасных последствий для европейской безопасности.
В то время как российские комментаторы сразу же подметили большое число бывших официальных лиц администрации Клинтона среди тех, кто подписал нынешней осенью «письмо 112» в адрес НАТО и Евросоюза с критикой внутренней и внешней политики Путина, нельзя не указать на наличие среди подписавших имен видных деятелей-республиканцев, включая сенатора Джона Маккейна и других. Инициатива составления письма исходит от обеих партий, и ранее в этом году сенатор Маккейн совместно с сенатором Джо Либерманом с двухпартийных позиций инициативно предложили рассмотреть возможность исключения России из «восьмерки».
Степень критичности второй администрации Буша в отношении внутриполитических событий в России и ее внешней политики будет зависеть от двух факторов. Прежде всего от событий в самой России. Если Россия продолжит движение в сторону авторитаризма и это будет сочетаться с политикой большего доминирования на постсоветском пространстве, определенное охлаждение американо-российских отношений неизбежно. В этом случае не имеет значения, кто является президентом в Вашингтоне.
В качестве второго фактора надо рассматривать то, какую важность придает администрация Буша партнерству с Россией в предстоящие годы. Напомню, что в ходе избирательной кампании 2000 года и в первый период своего президентства Буш очень критически высказывался о России, однако через шесть месяцев после его прихода к власти стремление добиться сдвигов по проблеме противоракетной обороны и расширения НАТО побудило Буша покопаться в душе, и Россия переместилась на более высокое место в перечне приоритетов. Затем Россия стала еще важнее, когда возникла необходимость войны в Афганистане вслед за 11 сентября. В Вашингтоне стало звучать меньше критики по поводу внутриполитических событий в России.
Ключевой проблемой, которая потребует помощи со стороны России в ходе второго срока президентства Буша, станет решение вопросов, связанных с иранской ядерной программой – это в том случае, если верх возьмет курс на дипломатическое, а не военное решение. Но Россия будет лишь одним из нескольких ключевых игроков, так как ныне инициативу взяли на себя европейцы. Кроме того, после решения проблемы ЮКОСа восстановится утраченный темп американо-российского партнерства в сфере энергетики.
Что-либо непредсказуемое способно резко повлиять на подходы Вашингтона к России, однако скорее всего Россия останется в лучшем случае приоритетом второго ранга для второй администрации Буша, выдвигающей в число первостепенных задач достижение стабильности в Ираке, укрепление падающего доллара и продвижение амбициозной социально-экономической программы. Чем меньше Буш будет нуждаться в своем друге Владимире, тем меньше будет сдерживающих моментов для его администрации в деле критической оценки российской внутренней и внешней политики. В таких обстоятельствах не следует ожидать в ближайшем будущем перемен в тенденции к охлаждению американо-российских отношений.
