Паата Закареишвили
За годы своего президентства Михаил Саакашвили до предела обострил грузино-российские отношения.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Причину нынешнего витка кризиса российско-грузинских отношений следует искать в февральских событиях, когда был взорван магистральный газопровод, по которому российский газ подается в Грузию и Армению. Грузинский президент Михаил Саакашвили сразу обвинил в случившемся российские власти и чуть ли не самого Владимира Путина. После спада эмоций Тбилиси так и не дезавуировал свои агрессивные выпады. Хотя такое и случается в мировой политике, но обычно градус события понижают пресс-секретари, спикеры с комментариями или кто-то из должностных лиц. К сожалению, никто из грузинского руководства не захотел как-то сгладить ситуацию и Москва осталась несправедливо обиженной.
Конечно, Россию в принципе не устраивает тон общения, выбранный грузинскими властями. Ведь с ней считаются такие «монстры», как США, Китай, Евросоюз, ОБСЕ. Они могут с ней спорить, не соглашаться, но такую манеру общения никто из них себе не позволяет.
Однако закономерен вопрос: почему именно сейчас власти озаботились грузинским вином и «боржоми»? Фальсифицированное вино всегда продавалось в России. Можно только приветствовать желание навести порядок на собственном рынке. Но получается, что десятилетиями российские лидеры поили своих граждан фальсифицированным вином, чтобы в подходящий момент подловить на этом Грузию. Похоже, реальные причины торгового эмбарго политические.
Вместо того чтобы привязывать к себе Грузию и открывать для нее свои рынки, Россия устраивает одноразовую недальновидную акцию. Представим, что Грузия встанет на ноги самостоятельно, без российского рынка. Будет ли она после этого смотреть в сторону Москвы? Вряд ли. Надежды на то, что применяемые санкции разрушат Грузию и она приползет на коленях, тщетны. В данном случае этот минус может обернуться плюсом: найдутся другие рынки сбыта и вино будет только высококачественное. А Россия потеряет не только вино, но и Грузию. Экономические санкции – палка о двух концах. Пострадают не только Грузия, но и интересы России на Кавказе.
Прежде всего России следует определиться, какая Грузия ей нужна – сильная, устойчивая или слабая, бесперспективная. Москва не уверена, что сильная Грузия может быть надежным союзником. На Кавказе сталкиваются интересы России и США – нефть, дороги, коммуникации. Но Америка не может вытеснить Россию из региона, до тех пор пока в Грузии, Азербайджане, Армении и в непризнанных Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе русский язык является языком межнационального общения (а кое-где и вообще основным). Присутствие США не дает России действовать без оглядки. Но в отличие от нее у Америки на Кавказе четко выраженный интерес – нефтепровод, и вокруг него она строит свою политику. Четко выраженный и заявленный, а не подменяемый «историческими правами» или «историческим наследием» интерес должен быть и у России. Но вместо него мы видим нерациональные действия с предоставлением российского гражданства жителям непризнанных территорий, хотя его не могут получить люди, живущие на территории РФ, например, турки-месхетинцы.
Другая проблема – территориальная раздробленность Грузии. Тбилиси обвиняет Россию в том, что она не выполняет реальные функции посредника и миротворца. При этом сама Грузия в отношении Абхазии и Южной Осетии ведет себя из рук вон плохо: не выходит на контакты с ними, пытаясь как-то победить их посредством ООН, ОБСЕ, США и евроструктур, видя все зло и негатив лишь в Москве. Это неправильно. Ведь сама Грузия не готова видеть народы неподконтрольных ей территорий вовлеченными в строительство грузинского государства. При этом Запад ведет себя как врач, который хочет поставить верный диагноз и вовремя излечить больного. А Россия же выступает в роли недобросовестного врача, затягивающего развитие болезни, чтобы лечить ее своими неизвестными лекарствами и привязать больного именно к себе. Вот принципиальная разница между западным и российским подходом к Грузии.
В результате санкций Грузия, конечно, пострадает, но не разрушится и когда-нибудь состоится как государство, но уже без помощи России. Нас разделит не только Кавказский хребет, но пропасть – с этим хребтом вполне сопоставимая. При этом следует учесть, что российские государственные интересы на Кавказе куда весомее и важнее, чем грузинские интересы в самой России. Какой бы в дальнейшем ни была Грузия, России предстоит с ней работать. Россия – сверхдержава с интересами по всему земному шару. Просто с отдалением Грузии работать с ней в защиту этих интересов придется сложнее.
В последнее время среди причин, осложнивших грузино-российские отношения, упоминается авторитарный стиль правления в обоих государствах: дескать, более демократические власти давно нашли бы общий язык. Конечно, разговоры об этом не пустые. Но на чем зиждется авторитаризм? Это прежде всего два столпа – воля народа, когда общество хочет, чтобы им управляли жестко, и ресурсы – деньги, хлеб, зрелища. У России наличествуют оба ресурса. Это беда России. В Грузии нет нефти, как у Азербайджана, нет диаспоры, как у Армении, нет ничего такого, что есть у России. Единственный наш ресурс – демократия. Авторитаризм Саакашвили карикатурен, комичен. Если бы в Грузии был настоящий авторитарный режим, то общий язык с Россией был бы найден, как нашли его, например, Белоруссия и некоторые страны Центральной Азии.
Тбилиси
