Александр Скаков
Свой потенциал миротворцы не реализуют полностью.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Происходящее в последние годы искусственное «размораживание» «замороженных» конфликтов актуализировало проблему миротворчества на постсоветском пространстве. С одной стороны, российские миротворческие операции в Абхазии (под эгидой СНГ), Южной Осетии (в четырехстороннем формате) и Приднестровье считаются успешными, позволившими не только прекратить вооруженные конфликты, но и обеспечить хотя бы частичное возвращение беженцев, снизить криминогенную угрозу, облегчить восстановление инфраструктуры. С другой стороны, все слышнее ропот со стороны Грузии и Молдавии, а также ряда стран Запада, недовольных отсутствием продвижения к «восстановлению территориальной целостности».
Попытки пересмотра формата миротворческих операций на территории СНГ проявляются и в решении о формировании миротворческого батальона ГУАМ, и неоднократных заявлениях Виктора Ющенко о готовности отправить украинские войска в зоны конфликтов на Кавказе, и в проекте резолюции о конфликтах на территории ГУАМ, о предоставленной на 61сессии Генассамблии ООН.
Наиболее активную позицию в этом вопросе занимает Грузия, требующая, согласно постановлениям парламента от 11 октября 2005 года и 18 июля 2006 года, скорейшего прекращения российских миротворческих операций и замены российских миротворцев на международные полицейские силы. Есть еще одна причина, способствующая оживлению интереса к миротворчеству на постсоветском пространстве. По выработанному Минской группой ОБСЕ в 2006 году плану урегулирования нагорнокарабахского конфликта, после вывода армянских войск с контролируемых ими территорий Азербайджана предполагается введение туда миротворческих сил, обеспечивающих функционирование коридора между НКР и Арменией. Соответственно встает вопрос – по какому мандату будут действовать эти силы и какие страны направят туда своих военнослужащих. Очевидно, что многие не хотели бы видеть там российских миротворцев.
Замена миротворцев и интернационализация миротворческой операции стали идефикс Тбилиси. Если вместо россиян в мятежные регионы придут миротворцы НАТО вместе со своими младшими партнерами из ГУАМ, а зона их ответственности будет расширена на всю территорию Абхазии и Южной Осетии, у Грузии появится шанс чужими руками восстановить контроль над отколовшимися автономиями. Думается, на подобную поддержку в разрешении приднестровской проблемы отчасти рассчитывает и Кишинев.
Показательно, что в конце лета – начале осени 2006 года ощутимо изменился подход США к грузино-абхазскому и грузино-осетинскому урегулированию. Посетившие Тбилиси в конце августа 2006 года американские сенаторы Ричард Лугар и Джон Маккейн от имени правительства США высказались за вывод из Грузии российских миротворцев и их замену «нейтральной силой». Можно предположить, что некоторые влиятельные американские круги начали таким образом подталкивать Михаила Саакашвили к размораживанию в первую очередь именно грузино-абхазского конфликта. Кроме того, в заявлении Миссии США в ОБСЕ от 12 августа 2006 года также содержался призыв к размещению на территории Абхазии «международных гражданских сил полиции». Как было сказано, «США уже в течение определенного периода поддерживают принятие такой меры». Во время своего визита в Грузию 30 июля – 1 августа 2006 года заместитель помощника госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Мэтью Брайза заявил о необходимости «размещения международных полицейских соединений, и, возможно, не столько в Кодорском ущелье, сколько в Гальском районе, где существуют аналогичные проблемы с точки зрения криминогенной обстановки, мешающие возвращению перемещенных лиц в свои дома». Правда, Брайза уточнил: международные полицейские силы станут «дополнением» к российским миротворцам, у которых нет мандата на борьбу с преступностью.
Очевидно, руководство Грузии, поддерживаемое достаточно влиятельными кругами в американском руководстве, избрало курс на ликвидацию российского миротворческого присутствия в Абхазии и Южной Осетии. Не исключено, что операция лета 2006 года в Кодорском ущелье была всего лишь хорошо проведенной генеральной репетицией. Новыми целями для Тбилиси в дальнейшем могут стать пункт управления ИнгуриГЭС или Нижняя зона Гальского района.
В случае силовых операций грузинской стороны в Гальском районе и бездействия российских миротворцев неизбежны вооруженные грузино-абхазские столкновения, что будет использовано для дискредитации российской миротворческой операции. Тем не менее, согласно принятому Советом глав государств СНГ мандату миротворцев, они должны «обеспечивать строгое соблюдение прекращения огня, установления мира и предотвращение возобновления военных действий в зоне конфликта путем разъединения вооруженных формирований конфликтующих сторон». Кроме того, в их мандат входит «обеспечение безопасности таких ключевых систем жизнеобеспечения населения, как ИнгуриГЭС и другие». Таким образом, мандат миротворцев позволяет им применять оружие не только для самообороны, но и для разъединения вооруженных формирований противоборствующих сторон, пресечения вооруженных вылазок какой-либо из сторон конфликта, обеспечения безопасности населения. По сути, это мандат операции по «принуждению к миру».
Существует другая проблема. В настоящее время вырабатываются параметры миротворческих операций будущего, при этом понятие миротворчества в его классическом понимании постепенно вытесняется на обочину международного права. Все отчетливей в миротворческих процессах вырисовывается тенденция использовать открытое силовое принуждение, делить мир на зоны ответственности, опираясь на «верные» и дискредитируя «неверные» режимы. Право силы начинает все больше проявлять себя в обеспечении международной безопасности. Тем самым происходит подрыв исключительно важной функции мирового сообщества в лице организаций по обеспечению мира в зонах конфликтов.
