Аждар Куртов Утвержденный график формирования единой таможенной территории предусматривал, что уже с 1 января 2010 года Таможенный союз начнет свою работу на основе единых таможенных тарифов, а с 1 июля появится полноценный общий для участников союза (России, Белоруссии, Казахстана) свод юридических норм – Таможенный кодекс.
Это действительно выход на принципиально новый уровень сотрудничества на постсоветском пространстве. Однако, как и любой прорыв, он не мог быть безболезненным. Ведь в течение 18 лет национальные экономики отстраивались и развивались по другой схеме. Создание единой таможенной территории, отмена таможенного контроля на внутренних границах и унификация механизмов регулирования торговли, а в будущем и всей экономики просто не могли не породить временных трудностей, известной разбалансированности системы. Свою роль сыграли и неудовлетворенные ожидания участников таможенной тройки. Так, Белоруссия, еще во второй половине 90-х годов прошлого века получившая льготный доступ на обширный российский рынок, активно пыталась в рамках таможенного объединения сохранить и льготный доступ к российским энергоносителям. Объективности ради отметим, что спор по ценам на поставляемую российскую нефть на НПЗ Белоруссии не был решен окончательно, он был лишь перенесен на следующую фазу сближения – фазу ЕЭП.
Сегодня уже различимы группы, выступающие против начала функционирования Таможенного союза. Во-первых, это националисты, увидевшие в данном интеграционном объединении очередную угрозу – пресловутую «имперскую длань Москвы». При этом степень их активности, естественно, разнится в России, Белоруссии и Казахстане. В последнем они куда заметнее.
По странному стечению обстоятельств как раз в период завершения подписания базовых документов по Таможенному союзу в Казахстане был опубликован для всеобщего обсуждения проект Доктрины национального единства, разработанный по поручению главы государства Ассамблеей народа Казахстана. В республике, где за годы независимости элементы этнократического правления намеренно культивировались властями и обстановка в сфере межнациональных отношений отнюдь не так безоблачна, как это обычно пытаются представить на официальном уровне, подобная инициатива не могла не вызвать общественного резонанса. Вслед за официальным вскоре появился и альтернативный проект: Концепция национальной политики, разработанная группой интеллигенции.
По сути дела, альтернативный проект можно с полным основанием назвать манифестом казахского национализма. Его авторы предлагают объявить Казахстан моноэтническим государством, переименовав его в «Казахскую республику». Документ содержит требование закрепить обязанность для всех граждан знать казахский язык, заменить преподавание в школах русской литературы на «мировую». В сфере внешней политики помимо выдвижения претензий к России за использование военных полигонов предлагается пересматривать любые межгосударственные интеграционные соглашения «исходя из национального интереса», а само вхождение в такие структуры «должно приниматься при наличии общенародного одобрения».
Представляется, что подобное развитие событий отнюдь не было случайностью. Мы должны иметь в виду, что в Казахстане большинство оппозиционных инициатив на самом деле представляют собой мероприятия в рамках все той же правительственной линии. На наш взгляд, Нурсултан Назарбаев в очередной раз повторяет уже выполнявшийся им хитроумный прием, позволявший и в прошлом одновременно продвигать две взаимоисключающие инициативы: одну основную, а вторую – резервную.
Немногие сегодня, наверное, помнят позицию Назарбаева в отношении референдума по вопросу сохранения Союза ССР 17 марта 1991 года. Тогда результаты голосования учитывались по каждой союзной республике. Вопрос о референдуме стал предметом жарких дискуссий в политических кругах СССР. Руководство ряда союзных республик, вынашивая планы сецессии, воспрепятствовало проведению референдума в своих республиках. Однако Назарбаев поступил со свойственной ему восточной хитростью. Он добился иной формулировки вопроса, выносимого на референдум. По этой формулировке голосование проводилось только в Казахстане. Такой маневр позволял при любом развитии событий интерпретировать инициативу Назарбаева в его пользу. Если побеждали сторонники сохранения Союза, то участие в референдуме не ставило Нурсултана Абишевича на одну доску с национальными лидерами Прибалтики, игнорировавшими голосование. Если же побеждали противники интеграции, то казахстанский лидер всегда имел возможность сослаться на свою особую позицию, базирующуюся на отдельной формулировке вопроса референдума, и тем самым поставить под сомнение учет результатов голосования по Казахстану в общесоюзном масштабе.
Новые инициативы казахских национал-патриотов наверняка преследуют ту же цель. Как минимум они помогают официальной Астане ссылками на давление «справа» требовать дополнительных уступок со стороны своих партнеров, и главным образом – от России. При неблагоприятном же развитии ситуации с функционированием Таможенного союза такая линия позволит властям дать задний ход, объясняя это «учетом интересов населения».
Во-вторых, компанию националистам составляет часть крупного бизнеса, а именно транснациональные компании. В период 90-х годов прошлого века, пользуясь общим ослаблением позиций обретших суверенный статус бывших союзных республик, этим компаниям удалось добиться сверхльготных условий для ведения своего бизнеса на территории постсоветского пространства. Тогда подобная практика устраивала власти западных государств, поскольку она решала не только задачу экономического плана – получение западными компаниями сверхприбылей, но и соответствовала неафишируемым политическим целям правительств США и ЕС – оторвать новые независимые государства от России и не допустить возрождения в новой форме любого интеграционного объединения. Но по мере укрепления национальных экономик руководство ряда стран СНГ стало отвоевывать назад некогда сданные позиции.
В Казахстане, например, власти начали проводить линию на пересмотр ранее заключенных соглашений, и в том числе декларируя цель установления контроля государства над добывающими секторами. Так, Астана инициировала конфликт с итальянской компанией «Эни» – оператором самого перспективного нефтяного месторождения Казахстана Кашаган на шельфе Каспия. Казахстан внес изменения в целый ряд законодательных актов, касающихся деятельности иностранных инвесторов. Правовые новации предусматривали закрепление за государством прав на половину доли в каждом новом проекте и на вторичных рынках, запрет перепродажи лицензий на недропользование в течение двухлетнего периода после оформления прав собственности, ужесточение контроля со стороны правительственных структур, обязательное требование по привлечению хозяйствующими иностранными структурами так называемого казахстанского содержания, а также возможность использования ссылки на необходимость обеспечения национальной безопасности как обоснования для отказа в предоставлении лицензий на недропользование. В этом отношении новые правила Таможенного союза для транснациональных компаний представляют собой очередное наступление на их бизнес-интересы.
Наконец, третьей группой противников выступает действительно многочисленная и пестрая по составу часть среднего и мелкого бизнеса в странах таможенной тройки. Бизнес не ждет от последней никаких «щедрых даров», облегчения условий предпринимательства, дополнительной финансовой выгоды. Тем более что последняя ожидается лишь в некой перспективе. А вот неприятности для многих бизнесменов уже начались. Переход на новые условия хозяйственной деятельности произошел скоротечно и в отсутствие должного административно-правового оформления. Общие и в целом верные приоритеты таможенного объединения не были отработаны в деталях. Для государственной бюрократии зачастую любая недосказанность, отсутствие четких регламентов – это «манна небесная», поскольку именно такая ситуация позволяет чиновникам воздействовать на бизнес в своих частных интересах. По сути, первые месяцы существования Таможенного союза ознаменовались целым рядом конфликтов, жертвой которых неизбежно становился бизнес, вынужденный терять прибыль, когда прежние правила уже перестали действовать, а новые еще не давали такой возможности. И тут просто надо помнить, что ни одно серьезное начинание не обходится без трудностей. Начало работы Таможенного союза – не исключение.
