Владимир Казимиров
Мирная жизнь в Нагорном Карабахе стала возможна в числе прочего и благодаря усилиям МГ ОБСЕ.
Фото Александра Дерябина
На днях власти Азербайджана вновь заговорили о неэффективности Минской группы (МГ) ОБСЕ в урегулировании карабахского конфликта и, как следствие, необходимости изменить состав ее сопредседателей. Руководство Армении придерживается противоположного мнения, считая, что МГ ОБСЕ справляется со своей миссией. Та же самая картина наблюдалась, когда недавно отмечалось 20-летие Минского процесса по урегулированию нагорнокарабахского конфликта. Официальные лица, политологи и журналисты конфликтующих сторон контрастно оценивали меру его полезности и эффективности. В Азербайджане явно преобладали критика и искус переложить вину за нерешенность конфликта на посредников в лице сопредседателей МГ ОБСЕ и звучали те же призывы сменить посредников. С армянской стороны, наоборот, отмечали заслуги этих международных структур в долгосрочном удержании режима прекращения огня и настаивали на продолжении их усилий. Баку, Ереван и Степанакерт предавались взаимным обвинениям в том, что не достигнут прорыв к урегулированию.
Как ни странно, юбилейная оказия не дала сторонам конфликта, да и самим посредникам, предлога оценить, насколько позитивно преобразилась роль МГ и ее сопредседательства в опыте международного сотрудничества по разрешению региональных или локальных конфликтов.
В начале 90-х годов наиболее активными посредниками в карабахском конфликте были, с одной стороны, Россия, а с другой – группа из послов 11 государств, сложившаяся в 1992 году по причине того, что не удалось созвать в Минске конференцию под эгидой СБСЕ (с 1995 года – ОБСЕ) в целях урегулирования конфликта. Ее и нарекли поэтому Минской группой. Россия инициативно действовала в МГ, но с учетом сложности работы в ней при девяти посредниках продолжала и свою посредническую миссию.
Тогда сложилась весьма противоречивая картина: и взаимодействие России с МГ, и их соперничество. Не секрет, что ряд западных государств пытались не дать России, пользуясь ее ослаблением, сохранить влияние в Закавказье. Их общей задачей было противодействие более эффективному посредничеству России под внешне весьма благозвучным предлогом сведения воедино посреднических усилий в рамках МГ.
Для мобилизации западников на это Вашингтон использовал лозунг недопустимости «неоимперских» устремлений Москвы. Противодействие нам было разным по форме, но тем же по сути: то вопреки договоренностям настойчиво настраивали стороны конфликта против российского плана, то вели тонкий саботаж, то наседали прямым давлением.
Доходило до одиозных эпизодов. Приведу один. Когда России удалось достичь ряда кратких прекращений огня, что никак не давалось МГ, западникам по нашему предложению пришлось провести ее в Москве (впервые вне Рима). 11 сентября 1993 года, в последний день этой встречи, мне пришлось как ее «хозяину» заранее подъехать в особняк МИД России – не к 10.00, а к 9.20. И вдруг вижу всех западных участников МГ, собравшихся там еще раньше ради тайного сговора против России... Гости! В нашем же доме! Забыли только позвать белоруса! Застигнутых врасплох заговорщиков постиг провал и явный конфуз. Но это в Москве. А в иных столицах мы и знать не могли о подобных сговорах.
Несмотря на упорные козни Запада, возымели действие объективные факторы. Сработали потенциальные возможности России, знание ситуации и ключевых фигур в зоне конфликта, теснейшие вековые связи с армянами и азербайджанцами. Благодаря посредничеству Москвы подписано перемирие (май 1994 года). Это не порадовало западников. Но им пришлось это учесть и пойти на компромиссы на Будапештском саммите ОБСЕ (декабрь 1994-го): создать для России сопредседательство МГ, подчеркнуть ее роль в итоговом документе, поручить ведение переговоров не МГ, а ее сопредседателям.
В 1995–1996 годах Россия была в этой роли вместе со Швецией, а затем с Финляндией. Они были вынуждены работать на основе российского проекта соглашения о прекращении вооруженного конфликта, ибо иных не было. Не существовало у них и больших интересов в Закавказье, но их понуждали чинить разные помехи России (пытаться то перенести переговоры из Москвы в Вену, то удалить с них наблюдателей от СНГ и т.п.).
С 1997 года сопредседательство МГ – Россия, США и Франция. Контакты по Карабаху между основными игроками стали прямыми и плотными. Сторонам конфликта было представлено несколько новых предложений, но те поочередно отклоняли их. Постепенно стала возрастать согласованность действий сопредседателей, выработка ими единых позиций. С 2007 года они предлагают двухэтапный подход к разрешению конфликта: сначала согласовать основные принципы урегулирования, а затем на их основе разработать и подписать мирное соглашение. В 2008 году президенты Азербайджана, Армении и России подписали Московскую декларацию о мирном политическом урегулировании конфликта. Все сопредседатели единодушны в неприемлемости силового решения, но в целом ряде заявлений на высшем уровне отвергли его. С этим вынуждены считаться и «горячие головы» сторон конфликта.
В практических усилиях наиболее активна Россия, причем довольно часто на уровне президента и министра иностранных дел. Теперь ее роль реально понимают и поддерживают США и Франция. Одна из сторон конфликта даже пыталась противопоставить предложения России подходу США и Франции, но Вашингтон и Париж их поддержали. Сопредседатели обеспечивают между собой оперативный обмен информацией и оценками, совместно вырабатывают предложения.
Сложнейший конфликт еще ждет своего разрешения, требует и дальше напряженной работы посредников. Но тормозят процесс не они, а дефицит гибкости у сторон конфликта. Несмотря на напряженность между ними, усилия МГ и ее сопредседателей позволили 18 лет удерживать перемирие.
Феномен преображения МГ ОБСЕ – из вялого формата сотрудничества девяти стран, взявшихся оказывать посредничество в Карабахе, а в чем-то даже подсобного механизма для вытеснения России из Закавказья в основу конструктивного взаимодействия ее влиятельных сопредседателей – заслуживает более детального изучения.
Сотрудничество великих держав по Карабаху при поддержке других стран (и фактическом признании особой роли России) явно контрастирует с положением в урегулировании других конфликтов и может служить позитивным примером их взаимодействия. Там, где Россия и Запад находят путь к сотрудничеству, где реально учитываются ее интересы и возможности, заметно возрастают потенциал и эффективность их совместных действий.
