Станислав Притчин
Страны региона пока не могут поделить это море. Фото Reuters
30 января в Астане состоялось 35-е заседание Специальной рабочей группы (СРГ) по разработке Конвенции о правовом статусе Каспия на уровне замминистров иностранных дел. Подобные встречи проводятся достаточно часто и являются регулярной переговорной площадкой для каспийского диалога. В этот раз мероприятие стало еще и подготовкой к анонсированной российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым встрече с коллегами из прикаспийских стран, которая должна состояться весной в Москве. Встреча глав внешнеполитических ведомств, в свою очередь, является косвенным подтверждением подготовки форума президентов – потенциально главным событием 2014 года в регионе Каспийского моря. Четвертый Каспийский саммит по принципу ротации на этот раз должен принять один из российских городов – Москва или Астрахань. Строго говоря, решение о саммите еще окончательно не принято, и вполне вероятно, что во время встречи министров этот вопрос будет решен.
На самом деле встреча «каспийской пятерки» на высшем уровне должна была состояться еще в минувшем году. Об этом договорились президенты во время предыдущего форума в Баку в ноябре 2010 года. Но встреча не состоялась. И виной тому стал целый комплекс внешних и внутренних причин. Так, в ушедшем году в двух из пяти прикаспийских стран – Азербайджане и Исламской Республике Иран – прошли президентские выборы. В этой связи общественное и политическое внимание в этих государствах было приковано в первую очередь к внутриполитическому контексту. Вместе с тем характер кампаний в этих двух каспийских странах был разным: в Азербайджане на свой третий срок уверенно шел глава республики Ильхам Алиев, а Иран выбирал сменщика яркому и неоднозначному Махмуду Ахмадинежаду. Как и ожидалось, азербайджанский президент набрал 84% голосов, продемонстрировав и своим оппонентам внутри страны, и международным партнерам, что на сегодняшний день является фактически безальтернативным лидером азербайджанского государства. А вот исход выборов в Иране преподнес немало сюрпризов как для внутренних и внешних наблюдателей, так и для политической элиты в самой стране. И неожиданность заключалась скорее даже не в том, что практически никто не прогнозировал победу Хасана Рухани в первом же туре, а в самом выборе иранского общества. Испытавший на себе все тяготы жестоких экономических санкций со стороны США и их союзников рядовой иранский избиратель сказал свое «за» умеренному курсу, нацеленному на диалог и поиск компромисса. И это стало холодным душем для радикально настроенного иранского истеблишмента, опирающегося на тотальный антиамериканизм.
Приход к власти в Иране умеренного политика очень быстро принес не ожидаемые никем еще несколько месяцев назад результаты – возобновление полномасштабного диалога между Тегераном, шестеркой международных посредников (пять постоянных членов Совбеза ООН плюс Германия) и достижение Женевских договоренностей. Напомню, в ноябре 2013 года в Швейцарии была принята «дорожная карта», предусматривающая ослабление «карающих санкций» со стороны западных стран и заморозку работ в рамках иранской ядерной программы. Реализация достигнутых на встрече договоренностей, призванных создать благоприятный фон для более масштабных переговоров, позволит сдвинуть наконец с мертвой точки одну из самых острых проблем международной повестки дня. Очевидно, что есть в этом процессе свои слабые места. Взять хотя бы позиции «ястребов», как в Иране, так и в США, где Конгресс готов в пику президенту Бараку Обаме принять очередной пакет санкций против ИРИ.
Проецируя на региональные каспийские процессы произошедшие вокруг Ирана изменения, можно смело сказать, что само по себе возобновление диалога и появление достаточно высоких шансов на разрядку затянувшегося клинча вокруг иранской ядерной программы могут оказать позитивное влияние на ход переговоров по каспийской проблематике. Во-первых, это позволит снять остроту и напряженность в переговорах, убрать «прифронтовой» аспект диалога. Во-вторых, устранение открытой конфронтации Ирана с западными странами позволит иранской дипломатии сфокусироваться на других направлениях внешней политики, в первую очередь региональных. В-третьих, снятие экономических санкций в отношении ИРИ позволит придать импульс экономическому сотрудничеству прикаспийских стран. Ведь под давлением США соседи были вынуждены отказаться от множества взаимовыгодных проектов, фактически остановить взаимную торговлю по ряду важных позиций, заморозить своп-поставки нефти.
Другая горячая точка на международной арене – Сирия, ситуация в которой также сказывалась на региональном диалоге. Но прорыв на сирийском направлении, достигнутый благодаря усилиям российской дипломатии в конце 2013 года, позволил снизить общую напряженность в международных отношениях в целом и в примыкающем к Каспийскому региону Ближнем Востоке. И для нашего региона это тоже позитивный сигнал, так как внутрисирийский конфликт на протяжении почти трех лет был в центре внимания международной общественности и точкой приложения для дипломатий ведущих стран, что явно не способствовало поиску компромиссов среди «каспийской пятерки».
Теперь, собственно, о самих внутрикаспийских проблемах, мешающих окончательно поделить Каспий и принять всеобъемлющий пятисторонний договор о сотрудничестве на море. Нельзя не признать тот факт, что основным фактором, препятствующим окончательному размежеванию, являются коренные противоречия прибрежных стран в подходах к разделу моря. В то время как Россия, Азербайджан и Казахстан поделили дно северной части моря по серединной модифицированной линии, иранская дипломатия настаивает на равном разделе акватории и дна по 20% каждой из стран, Туркмения же занимает на данный момент промежуточную позицию, не определившись с подходом.
По этому вопросу ожидать особого прорыва не стоит даже в условиях прихода к власти в Иране такого прагматичного политического деятеля, как Хасан Рухани. Дело в том, что Каспийское море для Ирана в силу исторических, географических причин является одним из самых приоритетных направлений внешней политики. Иранская общественность очень внимательно следит за политикой властей республики на Каспии, до сих пор болевыми точками для него являются два договора с Россией – Гюлистанский и Туркманчайский, по итогам российско-персидских войн в начале XVIII века, согласно которым Персия уступила России обширные территории Южного и Северного Кавказа. Поэтому достижение компромисса с соседями за счет отхода от своей многолетней позиции неприемлемо ни для властей, ни для иранского общества.
Вместе с тем на прошлой встрече в Баку во время итоговой пресс-конференции были обозначены некоторые контуры возможных договоренностей на предстоящем саммите. Так, было заявлено, что стороны близки к достижению согласия по вопросу размера исключительной прибрежной экономической зоны. И ее приблизительная ширина составит 24–26 миль. Это очень важный аспект использования акватории моря, так как четко разграничивает те участки моря, которые остаются в общем ведении. Официальное оформление свободной акватории будет содействовать развитию судоходства и рыболовства – важных отраслей для региональной экономики.
Снижение напряженности вокруг иранской ядерной программы может также способствовать если не прорыву, то серьезному продвижению в решении крайне важной темы – обеспечения региональной безопасности. Как уже было отмечено, устранение возможности военного конфликта между Ираном и США с Израилем снимает с вопроса безопасности аспект выбора стороны в гипотетическом противостоянии. На данный момент пять прикаспийских стран имеют в активе декларацию по вопросам безопасности, одобренную в Тегеране в 2007 году, и Соглашение по вопросам обеспечения безопасности, принятое в 2010 году. И если последний документ является обязательным для исполнения международным соглашением с четко прописанными ведомствами в каждой из стран, которые отвечают за его выполнение, то Декларация в иерархии международных договоренностей носит менее весомый характер. Хотя именно в этом документе прописаны очень важные для обеспечения региональной безопасности моменты: например, обязательства неприменения силы при решении вопросов на море или непредоставление своей территории третьим странам для атаки на одного из каспийских соседей. Как мне кажется, именно преобразование данной декларации с сохранением всех ее ключевых положений в полноценный договор о безопасности стало бы серьезным успехом предстоящей встречи президентов. Принципиальное решение вопроса региональной безопасности, в свою очередь, может стать той базой для атмосферы стабильности и добрососедства на Каспии, которой так не хватает в условиях трудноразрешимого территориального вопроса.
