Максим Сорокин  |
| Президент Франсуа Олланд не отрицает, что Конституция 1958 года устарела. Фото Reuters |
Францию, кажется, окончательно признали слабым звеном Западной Европы. В последнее время все чаще в этом винят организацию высших властных структур. Как показывают осенние данные, состояние французской экономики остается безнадежным, что заставляет усомниться в возможности осуществить программу болезненных структурных реформ в рамках институтов Пятой республики. Ведь если диагноз «французского недуга» – «слишком много государства» – давно поставлен и ни правым, ни левым не удается исправить ситуацию, то, может, пора менять Пятую республику на Шестую?
Совсем недавно такая постановка вопроса была бы сочтена неуместной. Ведь режим Пятой республики был введен в 1958 году генералом Шарлем де Голлем как раз для того, чтобы, придерживаясь демократических начал, государство могло эффективно, последовательно и в сжатые сроки отвечать на вызовы, стоящие перед страной. Конституционная форма Пятой республики отличается известной оригинальностью, сочетая элементы президентского (США) и парламентского (Великобритания, ФРГ) правлений. С одной стороны, есть сильный президент, который должен выполнять функции надпартийного арбитра и хранителя скреп нации. С другой – кабинет министров, отвечающий за социально-экономическое развитие. Система была настроена таким образом, чтобы последнее слово принадлежало избирателям (а не партиям).
До недавнего времени такая сложная схема, комбинирующая монархические инстинкты французов с их привязанностью к революционным завоеваниям, казалась воплощением институционального консенсуса, в целом разделяемого и левыми, и правыми. Однако за последние 30 лет, пока французская экономика фактически дрейфовала, доверие граждан к политической элите Пятой республики стало иссякать. Авторитет главы государства находится на рекордно низком уровне, в парламентском большинстве – разброд, кабинет министров с трудом проводит инициированные им законопроекты, оппозиция не в состоянии предложить реальной альтернативы, и слева, и справа набирают силу крайние течения. Все это в итоге вылилось в обсуждение радикальной реформы институтов власти, то есть породило идею Шестой республики.
На переднем крае борьбы за Шестую республику – лидер крайне левых Жан-Люк Меланшон (занял четвертое место на президентских выборах 2012 года). По его убеждению, Пятая республика – «при последнем издыхании». Нужно созвать учредительное собрание для разработки новой Конституции, которая сделает народ хозяином страны. Его экзотический проект в чем-то напоминает якобинский конвент: президенту оставят лишь представительские функции, а центром политической системы вновь станет парламент. Участие в выборах надо сделать обязательным, право собственности ограничить «владением», а также ввести «зеленое правило», которое запретит человеку брать от природы больше, чем она может дать.
На этом фоне умеренным выглядит проект Арно Монтебура, изгнанного в августе после резкой критики политики премьера Мануэля Вальса с поста министра экономики. В 2006 году основанное им движение «За Шестую республику» презентовало проект новой Конституции, предполагающей учреждение парламентской республики с сильным премьером по образцу ФРГ или Великобритании. Реализация этого проекта маловероятна: председателя правительства, как правило, выбирают парламентарии, а за годы Пятой республики французы пристрастились к всенародным выборам верховного руководителя страны.
Вместе с тем в последнее время все больше влиятельных фигур в стане социалистов выступает за дальнейшее расширение президентских полномочий. Дело в том, что с 2002 года президент избирается на тот же срок, что и легислатура, поэтому парламентское большинство позиционирует себя в качестве президентского. В свою очередь, президент вынужден более активно, нежели раньше, заниматься текущими делами. В то же время весьма немногочисленная канцелярия президента не позволяет ему эффективно руководить бюрократическим аппаратом, поскольку формально этим должен заниматься премьер-министр.
Выход: упразднить пост главы правительства, позволив президенту напрямую руководить исполнительной ветвью (как в США). Если раньше такую позицию на левом фланге разделяло не так много тяжеловесов (Жак Ланг, Жан-Пьер Шевенман, Лионель Жоспен), то теперь в их полку, что называется, прибыло. В начале октября в пользу такой Шестой республики высказался Клод Барталон – председатель Национального собрания. Кроме того, предложение ликвидировать пост премьера озвучил ряд фрондистов из числа депутатов Соцпартии, выступающих против либерального курса Вальса, который сейчас занимает эту должность.
В лагере правых, руководивших Францией до 2012 года, хотя по традиции и заверяют в преданности основам Пятой республики, завещанной де Голлем, также уже не раз открыто заявляли, что не исключают реализации идеи президентской республики. В ее поддержку выступали экс-президент Николя Саркози и бывшие премьеры Франсуа Фийон, Жан-Пьер Раффарен, Эдуар Балладюр.
Президент Франсуа Олланд на публике заявляет о полной поддержке Пятой республики, однако в частных беседах высказывается иначе: по его мнению, Конституция 1958 года устарела и то, что все основные рычаги сконцентрированы в руках главы государства, делает его наиболее уязвимым звеном власти в обществе, где реальная власть распылена. В начале своего правления Олланд запустил несколько точечных конституционных реформ, которые, однако, были приостановлены из-за оппозиции правых. Гораздо больше удалось сделать в рамках текущего законодательства: заработал механизм всеобъемлющего регулирования «конфликта интересов» для носителей публичной власти, запрещено совмещать парламентский мандат с работой в местных органах власти, начата территориальная реформа. Недавно стало известно, что в начале будущего года президент планирует выступить с новыми инициативами.
Таким образом, во Франции, похоже, готовится общеполитический консенсус о необходимости кардинальных реформ организации власти. Скорее всего этот вопрос в отличие от 2012 и даже 2007 года станет одной из центральных тем следующей президентской кампании.
