Андрей Медведев
Не только страны региона претендуют на освоение Каспия. Фото с сайта www.mod.gov.kz
Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в конце минувшего года на заседании правительства в очередной раз заявил о необходимости привлечения зарубежных инвестиций в инфраструктурные проекты. Туркменистан столкнулся с острым бюджетным кризисом и замедлением экономического роста. Сотрудничество с Китаем в газовой сфере не привело к ожидаемым результатам. Иран, куда уходят незначительные объемы газа, задолжал Ашхабаду 2 млрд долл. Приостановлены отношения с Россией. Поэтому внимание Ашхабада вновь обращено в сторону США.
Проблемы и перспективы двустороннего американо-туркменского сотрудничества были обсуждены в Ашхабаде в декабре прошлого года на ежегодной встрече деловых кругов двух стран. В состав делегации США, которую возглавил исполнительный директор делового совета «Туркменистан–США» Эрик Стюарт, вошли представители General Electric, Microsoft, John Deere, Stewart Engineers, IMS/Ellicot Dredges, Ionrex/Jar Capital и другие.
После обретения независимости Туркменистаном американские интересы в отношении этой страны проявились как в экономической плоскости, так и в политической. США в первую очередь пытались ослабить влияние России и Ирана на процессы, происходящие в Центральной Азии, и этим облегчить доступ американских корпораций к привлекательным углеводородным ресурсам Туркменистана. К нефтегазовому комплексу Туркменистана и сегодня устойчивый интерес проявляют такие корпорации, как BP, Chevron, ConocoPhillips, ExxonMobil, Shell, Statoil, Total и другие.
Примечательно, что еще в 1999 году в туркменской энергетической сфере работало более 120 иностранных компаний, среди которых каждая пятая так или иначе была связана с американским капиталом. Присутствие американских компаний в нефтегазовом секторе Туркменистана возрастало по мере раскрутки газовых проектов TAPI (Туркмения–Афганистан–Пакистан–Индия) и Транскаспийского трубопровода, которые стали стержнем политики США в регионе.
На фоне охватившей туркменское руководство эйфории «радужных перспектив» был введен визовый режим с соседями, включая Россию. Более того, туркменская власть потребовала вывода российских пограничников с туркменско-афганской границы.
Однако к 2000 году оба проекта с треском провалились. Туркменбаши (первый президент Туркменистана Сапармурат Ниязов. – «НГ») впервые почувствовал себя «обманутым», посчитав, что американцы его просто «кинули». Это привело к сокращению американских компаний в Туркменистане, но не к сокращению американского влияния как такового. Ибо вскоре случилось 11 сентября 2001 года.
США понадобилась помощь в тыловом обеспечении военной операции в Афганистане. Туркменистан предоставил американской авиации возможность дозаправки в ашхабадском аэропорту. C 2002 года между Ашхабадом и Вашингтоном начало действовать соглашение об использовании самолетами военно-транспортной авиации США туркменского воздушного пространства и международного гражданского аэропорта Ашхабада для дозаправки самолетов, перевозящих якобы гуманитарные грузы в Афганистан.
Но этого оказалось американцам недостаточно, и в Ашхабад в конце января 2002 года прибыла помощник госсекретаря США Элизабет Джонс, которая попросила Туркменбаши предоставить военный аэродром Ак-Депе, что в 15 км к западу от Ашхабада. Просьба обосновывалась тем, что ООН, не имея собственных транспортных средств, обратилась за помощью к американскому правительству и США изыскивают возможность бесперебойной работы взятой на себя миссии. Президент Ниязов отказал, ссылаясь на нейтралитет государства. Тогда американцы пошли ва-банк и попросили разрешения на использование военного аэродрома Мары-2 и подземных складов в Кушке, построенных еще во время ввода советского воинского контингента в Афганистан. Американские дипломаты аргументировали свою просьбу тем, что статус постоянного нейтралитета не противоречит гуманитарной помощи, если даже при этом используется военно-транспортная авиация иностранных государств. Позиция Ашхабада осталась прежней, но уже не столь категоричной – Сапармурат Ниязов был склонен торговаться. Тем более что США пообещали вывести туркменские энергоносители на платежеспособные рынки.
Однако американцы во второй раз «кинули» туркменского президента, рассчитывавшего на «особые отношения» с администрацией США – в апреле 2002 года в Вашингтоне, Нью-Йорке и Бостоне был с помпой принят перешедший в оппозицию к Ниязову экс-министр иностранных дел Туркменистана Борис Шихмурадов.
В отместку Туркменбаши не удостоил приема министра обороны США Дональда Рамсфелда. Накануне его приезда в Ашхабад туркменский лидер убыл в краткосрочный отпуск на Каспий. Открытая поддержка Бориса Шихмурадова со стороны представителей американского истеблишмента стала причиной задержки передачи на два года аэродрома Мары-2.
Борьба с международным терроризмом, ведущаяся США, как известно, имеет много аспектов, в том числе геоэкономический. Например, еще в октябре 2003 года в Guardian была опубликована статья, в которой говорилось: «Джордж Буш-младший использовал массированное наращивание группировки вооруженных сил США в Средней Азии для того, чтобы закрепить свою победу над Россией в холодной войне, сдержать влияние Китая и потуже затянуть петлю вокруг Ирана. Самое важное, однако, заключается в том, что Вашингтон – при поддержке правительства Тони Блэра – использует «войну с террором» для продвижения американских нефтяных интересов в Каспийском бассейне. Но единственное, к чему скорее всего приведет эта геополитическая игра с участием бандитских диктаторов и коррумпированных нефтяных шейхов Саудовской Аравии, это увеличение числа террористов».
Сегодня интерес американских компаний к расширению присутствия в нефтегазовом комплексе Туркменистана по-прежнему сдерживается отсутствием подконтрольных им маршрутов экспорта туркменского газа, невозможностью их появления в ближайшее время, а также завоеванным влиянием китайских компаний в туркменском энергетическом секторе. При этом в сложившемся положении дел частично виноваты сами американцы: после Трейси Анн Джейкобсон, которая завершила миссию в июле 2006 года, в Ашхабаде не было постоянного посла США в Туркменистане. Лишь в апреле 2011 года на эту должность был назначен опытный профессиональный дипломат Роберт Паттерсон, которого на этом посту сменил 24 ноября 2014 года нынешний посол Аллан Филипп Мастард. Именно в период с 2006 по 2011 год Китай преуспел в Туркменистане, поставив эту страну в зависимость от себя.
Президент Бердымухамедов сегодня находится в худшей ситуации, чем Ниязов. С одной стороны – финансовая зависимость от Китая. С другой – натянутые отношения с Тегераном и Москвой. Добавим к этому нескрываемое давление со стороны Вашингтона, который настаивает на изменении туркменского законодательства, что позволило бы американским нефтегазовым гигантам получить прямой доступ к богатейшим запасам природного газа, расположенным на суше.
Назначение главы корпорации Exxon Mobil на должность госсекретаря США, по видимости, тоже ничего хорошего президенту Гурбангулы Бердымухамедову не сулит. Ибо как раз Exxon Mobil является одним из главных игроков, заинтересованных в изменениях законодательства Туркменистана, которые откроют дорогу американским компаниям к приобретению в собственность туркменских нефтегазовых месторождений на суше. Компания известна еще и тем, что в достижении целей она использует давление на власти через правозащитные организации, которые ставят Туркменистан на одну доску с Тунисом, Египтом и Ливией, в которых «революционные события» вне зависимости от индивидуальных различий произошли в обстановке, имеющей некоторые общие черты с нынешним положением дел в Туркменистане. Очевидно, если противостояние между США и Китаем затронет Центральную Азию и американские нефтегазовые компании вновь активизируются в доступе к туркменским месторождениям углеводородов, это может чувствительно отразиться на стране, прежде всего – на нынешнем ее руководстве.
