Борис Виноградов  |
| Си Цзиньпин и Чан Дай Куанг подтвердили, что отношения между КНР и СРВ носят характер «всеобъемлющего стратегического партнерства и сотрудничества». Фото Reuters |
Три события в жизни Вьетнама по итогам уходящего года относят в разряд главных: саммит АТЭС в Дананге, 100-летие Октябрьской революции и 30-летие экономических реформ. По шкале «эпохальной значимости» ни одному из них не отдается предпочтение, но 30-летие отмечают до сих пор и с размахом. VI съезд Компартии Вьетнама дал курс на «обновление» (политика Doimoi, нечто вроде нашей перестройки), и реформы начались в 1987-м. Итоги, как пишут газеты, радуют глаз.
Промышленный рост – 6–7% в год, инвестиции идут, ВВП на душу населения вырос с 500 долл. до 3,1 тыс., да и само население за этот довольно короткий срок почти удвоилось, вот-вот достигнет 100 млн человек. Если 30 лет назад всех прибывающих в Ханой поражали нищета и разор, то сейчас, по данным ООН, Вьетнам входит в число наиболее перспективных и динамично развивающихся государств. Говоря о новом «азиатском драконе», ему прочат место в первой десятке. В общем, удивляться есть чему.
Особенно много восторгов и похвалы звучало во время саммита АТЭС. Президент США Дональд Трамп, например, настолько был впечатлен, что назвал Вьетнам «самой красивой страной, которую он когда-либо видел в жизни». И то сказать, в Дананге не было ни одного человека, кто бы не оценил высоко роль этой страны в организации и проведении саммита. По общему мнению, 25-й по счету форум стал важной вехой в истории не только Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), но и внутренней жизни современного Вьетнама.
И дело не в результатах форума, тут особо говорить нечего. Аналитики сопредельных государств больше обращают внимание на другое – эмоциональный эффект и социальные последствия этого события. Духоподъемная сила Дананга, отмечает журнал Asiaweek, не только подняла авторитет СРВ на рекордную за всю послевоенную историю высоту, но и возбудила национальное сознание, гордость вьетнамцев за свою страну, ее достоинство и престиж на мировой арене.
Действительно, еще лет 15–20 назад при решении глобальных проблем никому в голову не приходило ставить СРВ в один ряд с Китаем, США или с Японией, Южной Кореей... Теперь иначе. О Вьетнаме уже говорят как о серьезном, опытном игроке на большой шахматной доске этой сложной, многоходовой азиатской политики, где в тугой узел сплелись эгоистические интересы чуть не всех крупных держав.
По оценке экспертов East–West Center в Гонолулу, именно в Дананге Вьетнам, блестяще сыграв финальную партию, перешел в высшую лигу. Его рейтинги в области внешней политики и экономического развития устремились наверх, к его голосу прислушиваются в столицах наиболее влиятельных государств. Как тут не верить гавайским мудрецам, что иногда мероприятия такого рода при соответствующей подготовке, организованные в нужном месте и в нужное время, дают эффект не меньший, чем Олимпиада или чемпионат мира.
Для многих оказалось неожиданным, что именно Вьетнам взял на себя роль главного хранителя идеи Барака Обамы о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП). Из 12 стран, подписавших 4 февраля 2016 года в Новой Зеландии договор о вступлении в эту группировку, он оказался первым, кто выступил за ее реанимацию после того, как Трамп поставил крест на всей затее с зоной свободной торговли. 21 мая на встрече с министрами экономики стран АТЭС Ханой предложил не хоронить ТТП, а взять дело в свои руки и действовать сообща без американцев. Несмотря на то что их доля составляет 60% от общего объема ВВП 12 членов.
Кому-то эта идея показалась авантюрой, но ее поддержали. Видимо, на всякий случай: кто знает, может, Трамп и образумится. Оставались еще надежды, что он приедет в Дананг, и все станет на свои места. Не случилось. Инициативу взял на себя министр промышленности и торговли СРВ Чан Туан Ань. На пресс-конференции он заявил, что оставшиеся 11 стран готовы решать судьбу ТТП самостоятельно, хотя такой вопрос вообще не стоял в повестке дня. Тем не менее это заявление дает основание полагать, что «клиент скорее жив».
Многие в АТР надеялись, что в 2018 году на их экономику прольется золотой дождь. Трамп развеял эти иллюзии и перевел игру, что называется, на половину соперника. Он сказал, что инвестиции, конечно, будут, но по итогам двусторонних переговоров. Говорят, первый раунд таких переговоров начнется в Ханое. На январь 2018 года назначены консультации по вопросам американо-вьетнамской торговли.
Собственно, начало уже положено. Находясь в Ханое, президент США подтвердил курс на дальнейшее развитие двусторонних связей. Подписано несколько контрактов на общую сумму 12 млрд долл. В частности, Pratt&Whitn поставит для авиакомпании Vietnam Airlines технику на 1,5 млрд долл. Корпорации Alaska Gasline Development и Fortune 200 – машины и оборудование для строительства газопроводов и производства сжиженного природного газа. Принято решение о выделении земельного участка в Ханое под новое американское посольство, намечены поставки оружия в ожидании полной отмены эмбарго, введенного в 1984 году. На встрече с президентом СРВ Чан Дай Куангом Трамп советовал купить американскую систему ПВО Patriot и рассказал, как хорошо она показала себя в войне Саудовской Аравии против Йемена.
На данный момент США остаются крупнейшим экспортным рынком Вьетнама. Ежегодный прирост двусторонней торговли составляет 20%. Товарооборот – 60 млрд долл., причем дефицит США составляет 32 млрд. Из данных статистики, которыми изобилует вьетнамская пресса, можно еще узнать, что на территории СРВ американцы реализуют 815 инвестиционных проектов общей стоимостью свыше 10 млрд долл. Вьетнамцы вложили более 570 млн в 150 проектов на территории США.
Газеты отмечают, что Вьетнам стал первой страной в Юго-Восточной Азии, которую 45-й президент США навестил с государственным визитом. А если учесть, что его предшественник Обама нанес такой же визит годом ранее, можно согласиться, что контакты на высшем уровне между США и СРВ встали на регулярную основу, что, в свою очередь, свидетельствует об особом характере отношений. По крайней мере так считают знатоки азиатской политической кухни
В дипломатической лексике Ханоя имеется несколько определений к слову «партнерство». У каждого – глубокий смысл. Кто этого не знает, тот ничего не понимает во вьетнамской политике. Например, с такими государствами, как Великобритания или Испания, СРВ поддерживает отношения «стратегического партнерства», с Южной Кореей – «стратегического кооперативного партнерства», с Японией – «интенсивного стратегического партнерства», с Россией и Индией – «всеобъемлющего стратегического партнерства»… Данный уровень принято считать высшим по шкале, определяющей иерархию международных отношений.
Любопытно, что Россия получила статус обычного «стратегического партнера» в марте 2001 года. В ходе визита Владимира Путина в Ханой была подписана соответствующая декларация (1990-е годы были провальными, Борис Ельцин не занимался Вьетнамом). В июле 2012 года на встрече двух президентов – Чыонг Тан Шанга и Владимира Путина в Сочи было решено добавить к этому званию слово «всеобъемлющее», и в таком качестве мы пребываем до сих пор.
Но было бы наивным полагать, что это венец и не к чему больше стремиться. С Пекином у Ханоя отношения носят характер куда более мудреный – «всеобъемлющего стратегического партнерства и сотрудничества». Как видите, это уже другая форма, в которой заложен несколько иной смысл. При всем том, что с Поднебесной у Вьетнама конфликт в Южно-Китайском море (ЮКМ), не утихают территориальные склоки, торговля с могущественным соседом растет день ото дня. Товарооборот уже превысил сумму в 100 млрд долл. Это почти в два раза больше, чем у США и СРВ. Китай – крупнейший инвестор для вьетнамской экономики, занятые позиции удерживает прочно.
По итогам визита председателя КНР Си Цзиньпина в Ханой, куда он приехал из Дананга вслед за Трампом, подписаны десятки контрактов на миллиардные суммы. Один из них – строительство железной дороги через приграничную провинцию Лаокай, где еще 30 лет назад с помощью СССР строился крупный апатитовый рудник. Там и сейчас работает советская техника. Споры вокруг Парасельского архипелага и Спратли не мешают бизнесу. Пекин и Ханой обязуются избегать вооруженных столкновений и решать все проблемы миром.
Между США и КНР разгорается борьба за Вьетнам. С приходом нового хозяина Белый дом не оставил планов «возвращения в Индокитай», и Ханою отводится роль союзника в противостоянии с Китаем. Речь идет о появлении нового «треугольника» на этом стратегически важном направлении мировой политики. Оказавшись между двумя полюсами, как меж двух огней, Вьетнам пока держит равновесие и охотно извлекает выгоду, имея стабильный доход от того и другого.
Напрасно думать, что Ханой испугало предложение Трампа стать арбитром в споре с китайцами в бассейне ЮКМ. Все наоборот. Именно на Вашингтон он делал ставку все последние годы, полагаясь на его мощь не только как посредника, но и как носителя военной угрозы. В августе текущего года министр обороны СРВ Нго Суан Лить был в США и обсуждал эти вопросы с главой Пентагона Джеймсом Мэттисом.
Они условились, что сотрудничество в области обороны будет нарастать. В 2018 году предусмотрен заход авианосца USS Ronald Reagan в Камрань, где до 2002 года располагалась база Тихоокеанского флота ВМС РФ. На данный момент он, авианосцы Nimitz, USS Theodore Roosevelt и еще 10 кораблей ВМС США бороздят тихоокеанские воды где-то у берегов Кореи, участвуя в осенних маневрах.
Ханой–Москва
