Ближний Восток стал более взрывоопасным

Волна протестов прокатилась по арабскому миру в связи с решением Трампа объявить Иерусалим столицей Израиля. Фото Reuters

По количеству, плотности и интенсивности конфликтов, массе заложенного в них взрывчатого материала Большой Ближний Восток остается на сегодняшний день самым потенциально опасным регионом мира. Именно здесь происходят процессы, в том числе формирующие «погоду» на всей планете. По данным расположенного в Брюсселе Международного кризисного центра, из 10 наиболее опасных конфликтов пять находятся в этом регионе. Это созревший в течение ушедшего года конфликт между Ираном и оформившимся против него «тройственным союзом» в составе США, Саудовской Аравии и Израиля; конфликты в Сирии, Йемене и Афганистане, а также кризис в примыкающем к ББВ обширном регионе Сахеля, оказывающий прямое влияние на обстановку в Северной Африке.

Разумеется, на этом список кризисов не заканчивается. К застарелым конфликтам 2017 год добавил новые, а кризисы уже имеющиеся получили новое развитие. Причем происходит это на фоне постепенного снижения влияния США как в мире в целом, так и в регионе ББВ, что связано с провалами американской политики начиная с вторжения в Ирак в 2003 году. Вместе с тем нарастает милитаризация внешнеполитической сферы, когда лозунг борьбы с терроризмом используется как один из предлогов для развязывания, например, войны против Йемена или для демонизации Ирана. Еще одна особенность нынешних конфликтов связана с ослаблением многостороннего сотрудничества. Яркий тому пример – попытка Вашингтона выйти из многосторонней ядерной сделки с Ираном.

О своем резко негативном отношении к Ирану президент США Дональд Трамп объявил еще в ходе предвыборной кампании, приравняв эту страну, внесшую заметный вклад в разгром международного терроризма, к «Исламскому государству» (ИГ) и «Аль-Каиде» (обе организации запрещены в РФ). Позиция Белого дома, обвинившего Тегеран чуть ли не во всех грехах – от вмешательства во внутренние дела арабских стран до поддержки терроризма, была с восторгом встречена в Саудовской Аравии и Израиле. Многие, особенно суннитские страны, в том числе и неарабские, хотели бы ослабить или вообще свести на нет возросшее влияние Ирана в регионе.

К указанному «тройственному союзу» с большим или меньшим желанием примкнули бы и другие антиирански настроенные страны, которые практически уже объединились ранее под эгидой Эр-Рияда, если бы не прозвучавшее в начале декабря заявление Трампа о признании столицей Израиля Иерусалима и о переносе туда посольства США. Мало того, что это решение вызвало бурю протестов во всем мире, в том числе среди ближайших союзников США, оно отбросило Америку от арабских и исламских стран. Ничего, кроме новых волн озлобленности к Израилю и разочарования в США в качестве объективного арбитра при решении ближневосточного конфликта, решение Трампа не принесло. Выход из и без того практически неразрешимого конфликта, когда два народа претендуют на одну и ту же территорию, отодвинулся на неопределенный срок. Попытки Вашингтона шантажировать всех несогласных с его политикой обернулись провалом.

Откровенная игра Вашингтона на стороне Израиля, безусловно, активирует деятельность террористических, в том числе палестинских организаций. Некоторое время отошедшая на второй, если даже не на третий план проблема ближневосточного урегулирования вновь активирована и несет региону дополнительный заряд напряженности.

Убийство в конце года бывшего йеменского президента Али Абделлы Салеха, чьи сторонники блокировались с хоуситами и вместе с ними выступали единым фронтом против возглавляемой Эр-Риядом коалиции, резко изменило баланс сил на юге Аравийского полуострова. Попытка Салеха договориться с саудитами и таким образом положить конец войне была воспринята хоуситами как предательство. Между тем страна находится на грани крупнейшей гуманитарной катастрофы. 8 млн йеменцев в настоящее время угрожает смерть от голода, в стране зарегистрировано более 1 млн случаев заболевания холерой. При этом мировое сообщество, похоже, закрывает глаза на происходящее в Йемене. Как бы то ни было, вряд ли стоит рассчитывать на скорое окончание войны и капитуляцию хоуситов. Их, лишившихся теперь поддержки части армии, остававшейся верной Салеху, могут вытеснить в горные районы, где они могут перейти к тактике партизанской войны и оказывать сопротивление долгое время.

В начале июня возник катарский кризис, вызвавший раскол в рядах Совета сотрудничества арабских государств стран Персидского залива (ССАГПЗ) и приведший к новой конфигурации сил в регионе. На помощь Катару, буквально брошенному в объятия Ирана, молниеносно пришла и Турция, к явному неудовольствию США и ряда арабских стран. В результате неуступчивости Дохи, отказавшейся выполнять требования «антикатарского квартета», частично вполне справедливые и касающиеся необходимости прекратить поддержку спонсируемых Катаром террористических организаций, а частью – слишком унизительные и подрывающие ее суверенитет, урегулировать кризис не получилось. 

Посреднические усилия Кувейта провалились. Но удалось избежать эскалации конфликта и перевести его из острой фазы в хроническую.

В декабре неожиданно начался ливанский правительственный кризис. Причиной стало недовольство Эр-Рияда деятельностью своей креатуры премьер-министра Ливана Саада Харири, который не смог остановить иранскую экспансию и положить предел влиянию «Хезболлы». Этот кризис оказался самым скоротечным и не имевшим тяжелых последствий.

Под занавес 2017-го вспыхнули беспорядки в Иране. В ряде иранских городов и в странах, где проживает иранская диаспора, прошли демонстрации недовольных как существующим режимом, так и экономическими трудностями. Не обошлось без насилия и жертв. Беспорядки удалось быстро погасить. Президент Хасан Рухани заявил, что люди имеют право выражать недовольство. Вашингтон пытался вмешаться во внутренние дела Ирана, а власти этой страны заявили, что не обошлось без подрывных акций со стороны Израиля и США.

2017-й стал еще одним потерянным годом для ливийцев, которые так и не смогли договориться о примирении. Речь идет не только о двух основных конкурентах – Халифе Хафтаре и Фаизе Сарадже, но и о более мелких игроках. Есть надежды, что Ливии удастся выйти из кризиса в 2018-м, если спецпредставителю генсекретаря ООН Гасану Саламе удастся довести эту фрагментированную страну до парламентских и президентских выборов.

Ирак остается погруженным в состояние полнейшего хаоса. Страна разделена на несколько частей – шиитскую, суннитскую и курдскую. Несмотря на объявленную Трампом победу над террористами в Ираке, многие аналитики предполагают оживление деятельности ИГ. Ни одна из множества стоящих перед страной проблем, в том числе касающаяся дальнейшей судьбы курдов, не решена. Террористов ИГ частично разбомбили, уничтожив при этом намного больше гражданского населения, частично подкупили, уговорив оставить подконтрольную им территорию. Сунниты остаются по-прежнему политическими «лишенцами» в собственной стране, которая является ареной борьбы между американцами и иранцами, а в случае войны против Тегерана станет театром военных действий.

Впрочем, далеко не все события выглядят так уж мрачно. Российские вооруженные силы во взаимодействии со своими союзниками разгромили ИГ, отодвинули террористическую угрозу от границ нашей страны и создали условия для мирного политического процесса. Но слишком сложным, многоуровневым является сирийский конфликт, в котором туго переплетены интересы большого количества государств, преследующих собственные цели. Остаются недобитыми другие террористические организации типа «Аль-Каиды», «Джабхат ан-Нусры», «Братьев-мусульман» (все запрещены в РФ).

Положительным итогом года стал выход российско-египетского сотрудничества на качественно новый уровень. Москва и Каир практически вернулись на рубежи, которые существовали на начало 1970-х. Кроме масштабных экономических проектов, например строительства АЭС в районе Эль-Аламейна, обе страны тесно взаимодействуют и по другим линиям, в том числе по военной. В декабре стало известно, что Москва и Каир договорились о совместном использовании воздушного пространства и военных баз. Это особенно важно, поскольку создает условия для успешной борьбы с международным терроризмом и прекращения многолетнего конфликта в Египте между властями и исламистами.