Центральная Азия: шесть лет с "поясом" и по "пути"

Общественность Казахстана выступила против китайской экспансии. Фото c сайта azattyq.org

Скептиков в отношении инициативы «Пояс и путь» хватало и тогда, когда Си Цзиньпин объявил о ней шесть лет назад, хватает и сейчас. Изменяются лишь акценты в критике этого китайского мегапроекта, на который Пекин сделал ставку как на инструмент развития экономики страны и продвижения Китая в «большой мир» третьего тысячелетия.

Еще три года назад говорили о том, что ничего у китайцев не выйдет, что все это – «мыльный пузырь», «широко шагаете – штаны порвете». И вообще разве Китай сможет осилить сложнейший геоэкономический и геополитический проект, его удел – лишь массовое производство недорогих реплик того, что уже придумал Запад. Прошло время, шесть лет для истории – это даже не секунда, и вот уже критики «Пояса и пути» кричат о другом – о том, что «Китай закабаляет мир», о «новом колониализме Пекина» и экспансии КНР в те регионы, которые Запад два столетия считал исключительно ему принадлежащими «территориями охоты» и извлечения ресурсов.

Меняется критика – меняется и сам проект. Что-то из области планов и благопожеланий, не совсем конкретное и многовариантное – можно так, а можно и иначе – превращается в конкретику и реалии, промышленное производство, тысячи километров уложенных рельсов и шпал, скоростных шоссе и прочих элементов индустриального пейзажа. «Зашумели-загудели провода, мы такого не видали никогда», – песня конца 20-х годов прошлого века вновь становится актуальной для Центральной Азии.

Ровно 26. Именно столько маршрутов появилось при содействии Китая в Центральной Азии за последние два года. Если суммировать их общую протяженность, то она уже приближается к половине длины экватора – к 20 тыс. км. Если смотреть на интерактивную карту, то трудно отделаться от впечатления, что на твоих глазах плетется паутина, накрывающая все больше и больше территорий.

В свое время китайское руководство серьезно вложилось в строительство дорог в самом Китае – и экономическая отдача последовала незамедлительно. Сегодня Пекин переносит этот опыт на Центральную Азию. Новые рынки сбыта китайских товаров, качество которых, замечу, существенно подросло за последние 20 лет, – прожорливы, возить – не перевозить. Впрочем, китайская промышленность с легкостью утоляет товарный голод постсоветского пространства, она даже готова давать больше – только берите. А в обратную сторону – ресурсы, поскольку китайская экономика отличается завидным аппетитом, сколько и чего ни давай, от газа и нефти до руды и даже ослиного мяса – возьмет с радостью, потребит с удовольствием и попросит еще. «Хорошо, – скажет вдумчивый читатель, а других у «Независимой газеты» просто нет. – Но то, что описано, – это развитие. А где же изменения, причем в самом проекте?» Он, без всякого сомнения, стал взрослее, то есть – строже и реалистичнее, умнее и дальновиднее, как и сама внешняя и внешнеэкономическая политика Пекина. Изначально установив для себя границы – максимально отстраняться от внутриполитических конфликтов в странах-партнерах, не оказывая видимой поддержки ни режимам, ни оппозиции, – Китай сумел их соблюсти, как бы сложно ему это ни далось, сколько бы критики в свой адрес он за это ни  выслушал. И что, пожалуй, более актуально для остальных участников «Пояса и пути», Пекин стал гораздо требовательнее и жестче по отношению к ним. Несколько лет назад предложения Пекина у местных элит в государствах Центральной Азии вызывали в первую очередь пресловутый «вау-импульс»: да, давайте денег, предлагайте совместные проекты, все возьмем, на многое согласны, освоим любые объемы финансирования.

Выяснилось, что далеко не все так просто: у китайских инвестиций есть цена, а их получение налагает дополнительные обременения. Более того, сами эти инвестиции и проекты могут стать проблемой для государств, где центральная власть слаба, недальновидна, алчна и не умеет отстаивать собственные интересы. По сути, присоединение к «Поясу и пути» стало для многих столиц экзаменом на зрелость.

И речь здесь даже не столько о коррупции. Тщательно проанализировав, кстати, с применением систем искусственного интеллекта, опыт реализации центральноазиатских проектов в рамках этой инициативы, руководство КНР дало старт кампании «Очистим «Один пояс, один путь» от коррупции». Для ее проведения даже был создан специальный департамент в Национальной надзорной комиссии, который курирует заместитель директора этого сурового ведомства товарищ Ли Шулэй. Так что в этой сфере постепенно наведут относительный порядок, а ряду чиновников в правительствах Центральной Азии придется пережить немало неприятных минут.

Дело немного в другом. «Пояс и путь» в регионе столкнулся со все нарастающим противодействием, с общественным недовольством, прорывающимся пока в единичных выступлениях, но кто знает, как это обернется завтра. Ряд моих коллег, экспертов по региону, называют это «синофобией». С чем трудно не согласиться, но с рядом оговорок.

Прежде всего, говоря о «Поясе и пути», никогда не нужно забывать, что это китайский проект. Нет, даже так – КИТАЙСКИЙ. То есть направленный в первую очередь на развитие именно Китая. Поэтому стоит ли удивляться тому, что и Пекин, и китайский бизнес стремятся к тому, чтобы его реализация была комфортна в первую очередь для них? Отсюда и пренебрежение вопросами экологии, что правильнее будет назвать хищническим освоением ресурсов территорий реализации проектов в рамках этой инициативы. И стремление максимально занять на нем трудовые ресурсы из Китая и загрузить заказами для этих проектов в первую очередь именно китайскую экономику. Здесь и наступает момент экзамена на зрелость для государств Центральной Азии. Квоты на трудовых мигрантов, инспекции и штрафы, тщательный контроль за соблюдением условий реализации проекта и т.д. – набор инструментов для того, чтобы осадить иногда откровенно зарывающихся китайских бизнесменов, широк и разнообразен. И если власти не могут этого сделать, если «барашек в бумажке», да порой и не просто «барашек», а целая «отара», делает контрольно-надзорные органы в центральноазиатских государствах слепыми и немыми – то кто ж им тогда «злобный доктор», как не они сами?

Но есть и еще один момент, о котором в разговоре про «Пояс и путь» упомянуть совершенно необходимо. Китайские инвестиции и совместные проекты в Центральной Азии, да и не только там, курирует, как правило, столица, ограничивая возможности местных властей продавать китайцам свой основной товар – административный ресурс. Проще говоря – торговать разрешениями, лицензиями, визами, проверками, всем тем, что только и могут продать чиновники среднего и низшего звена, а также сотрудники правоохранительных органов. А между тем на постсоветском пространстве это их основной «кусочек хлеба» с маслицем и икоркой, без него им и работать нет смысла, и жизнь не в радость.

Поэтому «синофобия в Центральной Азии», растущая вместе с инициативой «Пояс и путь», – это далеко не просто неприязнь к китайцам, имеющая корни в истории, одни визиты сюда армий династии Цинь чего стоят. И не накрытие «эхом информационной войны» вокруг ситуации в Синьцзяне. Это еще и инструмент, которым местная элита все активнее пользуется в борьбе с центральными властями за собственную «кормовую базу».

Как это ни печально, но полностью экзамен на зрелость, связанный с китайским мегапроектом, в полной мере выдержал пока только Ташкент. Шавкат Мирзиёев и его команда поняли и оценили то, что делает Китай в регионе. И, не тратя времени на обсуждения, не обращая внимания на мантры «экспертов» о китайской экспансии, тут же начали вдумчиво встраиваться в «Пояс и путь», в первую очередь – в программу «Ударим транспортным коридором по бездорожью и разгильдяйству». Все отчетливее становится тенденция, что там, где новый, связанный с Китаем транспортный коридор, – там где-то поблизости и узбекское присутствие.

Не может не радовать и то, что все больше осваивает навыки правильного обращения с инициативой «Пояс и путь» Нур-Султан. Недавние антикитайские выступления казахстанские власти восприняли совершенно адекватно – не как «заговор внешнего супостата» и попытку «расшатать скрепы», а как сигнал о неблагополучии и необходимости внести коррективы в свою политику «сопряжения с Пекином».

Ведь этот грандиозный проект, которому уже шесть лет, имеет важную особенность. Он меняется сам, он меняет отдельные аспекты поведения Пекина – но при этом начинает менять и тех, кто в нем участвует. Да, «Пояс и путь» был, есть и будет инструментом развития Китая. Но самое привлекательное в нем – при грамотном подходе руководства стран Центральной Азии он способен в неменьшей мере стать и инструментом развития региона. Хватило бы только адекватного понимания связанных с ним проблем и вызовов.