Российско-германские отношения: матрешка кризисов

Ангела Меркель разочарована реакцией Владимира Путина на ее требование срочно провести расследование по «делу Навального».   Фото РИА Новости

Отношения Москвы и Берлина переживают новый кризис. Тяжелое отравление Алексея Навального и последовавшие за ним утверждения немецких экспертов, что покушение на оппозиционера было осуществлено с помощью труднодоступного вещества группы «Новичок», вновь поставили российско-германское сотрудничество под угрозу. Политики ФРГ заговорили о возможных санкциях и даже заморозке проекта «Северный поток – 2», если Москва не прояснит ситуацию. Глава МИД РФ Сергей Лавров отменил запланированный на 15 сентября визит в Берлин.

Однако, несмотря на широкое внимание политиков и общественности, трагическая история с Навальным является не причиной, а одним из элементов кризиса, который затронул отношения России и Германии. Для того чтобы лучше понять природу этого кризиса, необходимо разобрать его, как матрешку, и проанализировать на различных уровнях.

Верхушка айсберга

На самой поверхности располагаются единичные, однако весьма серьезные события, вызывавшие в последнее время похолодание в российско-германских отношениях. К ним можно отнести «дело девочки Лизы», покушение на Сергея Скрипаля на территории союзницы Германии Великобритании, убийство в центре Берлина Зелимхана Хангошвили и, наконец, отравление Навального.

«Дело Навального» в этом списке имеет особый статус. В отличие от убийства непонятной для немцев с моральной точки зрения фигуры полевого командира Хангошвили, покушение на представителя гражданского общества воспринимается Берлином очень болезненно. Недаром во время жарких обсуждений ситуации в Бундестаге депутаты проводили параллели между отравлением оппозиционера и убийством Анны Политковской. Важным фактором стал серьезный резонанс, который вызвала информация о судьбе Навального в СМИ. Даже если бы у немецкого правительства было намерение проигнорировать случившееся, этому бы воспрепятствовала общественность.

Не стоит забывать и о стремлении Берлина к моральному лидерству в международных отношениях. В эпоху, когда кажется, что все крупнейшие державы сбрасывают «маски добродетели», кабинет Ангелы Меркель стремится показать, что для Германии вопросы морали не являются пустым звуком. Достаточно вспомнить, что, несмотря на недовольство европейских союзников, Германия ввела эмбарго на поставки оружия в Саудовскую Аравию после жестокого убийства журналиста Джамаля Хашогги. Соответственно правительство обязано отреагировать и на покушение на Навального. Другое дело, что заморозка «Северного потока – 2» в качестве морального ответа не только повлечет за собой финансовые убытки, но еще и станет предвыборным козырем для Дональда Трампа, с которым у Меркель сложились деструктивные отношения.

Беспокойное соседство

Покушения, без сомнения, являются неприемлемыми и аморальными акциями, однако даже данные кризисы подлежат урегулированию, если между государствами отсутствуют разногласия на более глубоком уровне. В случае России и Германии все перечисленные выше события проходили на фоне затяжного украинского кризиса.

Украинский кризис в его нынешнем состоянии является непреодолимым препятствием для урегулирования отношений России и Германии. Именно присоединение к России Крыма и начало столкновений на юго-востоке Украины привело к тому, что в немецкой «Белой книге по политике безопасности и будущему Бундесвера» РФ была отнесена к категории возможных вызовов безопасности, а из стратегических документов исчез тезис о сотрудничестве с Россией.

Позиция Германии относительно украинского кризиса останется в обозримом будущем неизменной, страна не откажется от санкций до достижения прогресса в реализации Минских соглашений. Понимая недостатки данного документа, Берлин остается приверженцем Минска-2 и Нормандского формата, что предполагает негласное вынесение проблемы Крыма за скобки и сосредоточение на наиболее острых и теоретически поддающихся решению задачах.

В конце 2019-го – начале 2020 года у немецкой политической элиты сложилось представление о некоем окне возможностей в урегулировании кризиса. Оптимизм немецкой элиты вызвало подписание Киевом «формулы Штайнмайера» и относительный прогресс в отведении войск. Стремление успеть воспользоваться благоприятной обстановкой проявилось в активизации российско-немецкого диалога и участии немецких экспертов в разработке рекомендательных документов. Однако неожиданная пандемия COVID-19 сбила набранный темп, а негативно воспринятые западными странами внутриполитические российские события, внесение поправок в Конституцию, отравление Навального подорвали готовность к диалогу.

Трудности перевода

Конфликт на постсоветском пространстве ярко осветил существование между Россией и Германией кризиса понимания. Во-первых, в РФ и ФРГ различаются представления об истоках кризиса в отношениях. В официальном дискурсе нашей страны первым шагом к ухудшению отношений со странами Североатлантического альянса считаются бомбардировки Югославии в 1999 году, а причинами кризиса называются пренебрежение позицией России, расширение НАТО на восток и попытки Запада с помощью цветных революций распространить свое влияние на страны СНГ. Германия кризис отношений с Россией отсчитывает с конфликта в Украине или, самое раннее, с «пятидневной войны» в Грузии, а причины подобных действий Москвы видит во многом в возрождении «имперских амбиций».

В-третьих, у России и Германии различаются представления о том, как стороны должны взаимодействовать на государственном уровне. В то время как наша страна предпочитает двусторонний диалог Москвы и Берлина, для ФРГ приоритетным является принцип мультилатерализма, выстраивание своей внешней политики во взаимодействии с европейскими союзниками. Даже социал-демократы, в которых наша страна хотела бы видеть продолжателей традиций Вилли Брандта, отмечают, что если в период холодной войны диалог с СССР означал диалог со всей Организацией Варшавского договора, то в настоящий момент при взаимодействии с Россией необходимо учитывать позиции стран Центральной и Восточной Европы.

В это же время растиражированный тезис о том, что кризис в отношениях между Россией и Германией кроется в фундаментальном различии ценностей, представляется не столь однозначным. Без сомнения, политическая культура в наших странах серьезно различается, но представляется, что по ряду вопросов (прав меньшинств, гендерного равенства) мы имеем не фундаментальные отличия российских и европейских ценностей, а различия доминирующих дискурсов (леволиберального и так называемого консервативно-охранительного) и политической практики. Если же мы обратимся к истории, то увидим, насколько молоды «традиционные» ценности. Безусловно, существующие различия в политике и дискурсе важны, однако в отличие от ценностей они в большей мере подвержены изменчивости.

Осторожно, двери закрываются

Означает ли все вышеперечисленное, что российско-германские отношения не могут выйти из спирали кризисов? Это высказывание представляется излишне пессимистичным. Германия долгое время стремилась не захлопывать дверь перед партнером. Об этом свидетельствуют в том числе усилия, предпринимаемые Берлином для сохранения проекта «Северный поток – 2», который из экономического становился все более политическим. Предложение Меркель перенести обсуждение судьбы газопровода на европейский уровень выглядит как попытка снять с Германии ответственность за окончательное решение. Немецкий истеблишмент негласно сделал выводы о том, насколько болезненно Россия реагирует на западную активность в странах СНГ, чем объясняется достаточно осторожная реакция Берлина на события в Белоруссии.

Ни один из кризисов не повлек за собой полный разрыв в отношениях. Однако время работает против нас. В долгосрочной перспективе не может не беспокоить, что Россия становится все менее интересна молодым немецким политикам и общественным деятелям. Политические деятели, выступающие за сохранение элементов «восточной политики», постепенно уходят, а достаточной работы, направленной на выстраивание контактов с новым поколением, не ведется.

В 2021 году грядут выборы в Бундестаг, и, согласно последним опросам, наиболее вероятным представляется создание черно-зеленой коалиции (ХДС/ХСС – «Союз-90/Зеленые»). В таком случае пост министра иностранных дел получит представитель наиболее жестких критиков России в немецком парламенте. Зеленые особо чувствительно относятся к проблемам прав человека, призывают Берлин занять жесткую позицию относительно внешней политики Москвы и отказаться от «Северного потока – 2». И среди кандидатов на пост главы ХДС и соответственно канцлера есть как сторонники умеренной линии Меркель, так и резкие критики внешней политики Кремля и проекта газопровода.

Иными словами, в поисках выхода из кризиса необходимо поторопиться.