Алексей Фененко
Американские баллистические ракеты могут остаться в ангарах даже в случае конфликта США с ядерной державой. Фото с сайта www.dvidshub.net
В далеком 1985 году американский писатель-футуролог Том Клэнси написал роман «Красный шторм поднимается» о вымышленной войне НАТО и стран Варшавского договора. По сюжету романа, стороны ведут затяжную позиционную войну на территории ФРГ, ГДР, Исландии и Норвегии только на базе конвенциональных вооружений, не применяя ядерного оружия. Как говорил один из героев романа, применение атомной бомбы – это ситуация политическая, а не военная: для этого необходимо решение руководства страны. Еще интереснее, что стороны ведут войну без ее формального объявления: советская сторона, например, подчеркивала, что стремится к разоружению ФРГ и не возлагает ответственность на США. Завершается эта европейская война отнюдь не ядерным армагеддоном, а подписанием компромиссного перемирия.
В то время роман Клэнси вызвал бурю негодования критиков с лейтмотивом «этого не может быть потому, что не может быть никогда». Однако сегодня мы видим конфликт, весьма похожий на ту модель неядерного конфликта, который описал Клэнси. Российская спецоперация в Украине переросла военный конфликт средней степени интенсивности с участием НАТО. Страны альянса поставляют украинской стороне вооружения, наемников и по факту руководят действиями ВСУ. Стороны обмениваются туманными ядерными намеками и постоянно сохраняют режим перманентных не то консультаций, не то переговоров. Видимо, обе стороны, как и в варианте Клэнси, допускают, что конфликт завершится не эскалацией, а заключением между сторонами компромисса, в рамках которого победа не вполне победа, а поражение не вполне поражение.
Все это расходится с популярными выкладками, согласно которым любой конфликт между ядерными державами обязательно перерастет в ядерную войну. Зато конфликт в Украине напоминает выкладки американских и советских аналитиков 1970-х годов о возможности большой неядерной войны между ядерными державами. В этом смысле нынешний обмен ядерными намеками между Москвой и Вашингтоном словно реализует сценарии, разработанные во второй половине холодной войны.
Основу современной теории ядерного сдерживания составляет понятие «ядерный порог», или «порог ядерного сдерживания». Введенное американским политологом Германом Каном в конце 1950-х годов, оно означает гипотетический промежуток времени между началом войны и моментом первого применения в ней ядерного оружия. При низком ядерном пороге война сразу или почти начинается как ядерная. При высоком ядерном пороге стороны некоторое время будут вести конфликт на базе исключительно конвенциональных вооружений.
До середины 1960-х годов обе сверхдержавы, судя по открытым источникам, ориентировались на низкий ядерный порог. Однако примерно к 1967–1969 годах ситуация изменилась. Ядерный порог был повышен, что означало допустимость обеими сверхдержавами сценария большого неядерного конфликта в Европе или Азии. Американская концепция гибкого реагирования допускала ведение региональной войны на базе исключительно конвенциональных вооружений: демонстративные ядерные удары (например, в океане или на приполярных просторах) должны были быть нанесены только в случае полного поражения. Советские военные теоретики на страницах журнала «Военная мысль» размышляли о том, возможно ли удержать будущий конфликт на доядерном уровне. Стороны сходились в одном: до применения ядерного оружия возможно ведение военных действий без перехода через ядерный порог.
Подобный сценарий не столь фантастичен, как могло бы показаться скептикам. В годы Второй мировой войны все стороны не применяли химическое оружие на поле боя, хотя имели его огромные запасы. Франция в 1940-м, Германия и Япония в 1945-м капитулировали, но не прибегли к применению боевых отравляющих веществ; не прибег к ним и СССР в критические дни Битвы за Москву. В локальных конфликтах 1930-х годов – в Испании, на советско-японской границе – стороны тоже не нажимали на химическую кнопку и даже сохраняли дипломатические отношения. Можно спорить о сопоставимости обеих ситуаций: реальной – с неиспользованием химического оружия и гипотетической – с неиспользованием ядерного оружия. Но прецедент ведения военных действий без применения ОМП при его наличии в истории существует.
Сегодня эти тенденции получили практическое оформление, и можно ожидать развития данного процесса. Российская сторона не раз заявляла, что рассматривает ядерное оружие как исключительно средство сдерживания от агрессии против российской территории или возмездия в случае угрозы существования страны. Но и США, хотя и сохраняют за собой право на нанесение превентивного ядерного удара, допускают длительное ведение конфликта на доядерном уровне. Но в такой логике стороны вполне могут вести военные действия на территории третьей страны без применения ядерного оружия. Возможно, что Грузия, Сирия и Украина – только апробации подобного конфликта.
Перед Россией появляется новый вызов на будущее. Не только Военная доктрина, но и вся отечественная стратегическая мысль со времен Михаила Горбачева исходили из постулата, что угроза ядерной эскалации предотвратит конфликт высокой и средней степени интенсивности между великими державами. Теперь получается, что между локальным конфликтом и эвентуальной ядерной войной есть еще конфликт средней, а потенциально и высокой степени интенсивности на основе конвенциональных вооружений. Но если это так, то России следует переосмыслить свой взгляд на ядерное оружие как средство предотвращения конфликта высокой степени интенсивности, когда, по логике, никто не решится пойти на большую войну при наличии угрозы ядерной эскалации. Опыт украинского конфликта доказывает, что такая формула спорна; модель подобной войны мы можем представить уже сейчас.
В каком-то смысле мы, возможно, возвращаемся к военной политике середины XIX века. Тогда между великими державами произошла серия ограниченных войн – от Крымской до Русско-турецкой в 1877 году, ведущихся ограниченными контингентами на ограниченных ТВД. Вполне возможно, что высокий порог ядерного сдерживания приведет к их возрождению на новом витке развития. Но в таком случае для нашей страны будет важно переосмыслить свою Военную доктрину оборонной достаточности, унаследованную от 1980-х годов, на доктрину достижения победы в ограниченной неядерной войне. n
