Алексей Маслов
Эмманюэль Макрон и Урсула фон дер Ляйен предложили Си Цзиньпину максимально широкий спектр сотрудничества.
Фото Reuters
Европейские политики по весне потянулись в Китай. На минувшей неделе в Пекине побывали президент Франции Эмманюэль Макрон и глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Тема визита была вполне предсказуема – возможности влияния Китая на российско-украинский конфликт и как дополнительный вопрос – решение торгово-экономических вопросов между Пекином и Брюсселем. Он состоялся после весьма продуктивной, хотя и непростой по содержанию, встречи между российским и китайским лидерами. Предполагалось, что потенциальный успех визита европейцев поможет обнулить явный сигнал, который послал Пекин: российско-китайские отношения остаются неизменными и никакого явного давления по украинскому вопросу на Россию Китай делать не преднамерен, но хотел бы получить пояснения со стороны Москвы.
Ключевая суть визита европейских политиков особо не скрывалась: Макрон и фон дер Ляйен передали председателю КНР Си Цзиньпину послание, в котором говорится, что Европа «рассчитывает на Китай», который поможет положить конец российской операции в Украине. Сам такой подход к Китаю выбран весьма расчетливо: Пекин не обвиняют в излишней поддержке России, но напоминают, что Китай как член Совета Безопасности ООН несет «большую ответственность за использование своего влияния через дружбу с Россией, которая выстраивалась десятилетиями». То есть это – именно просьба, пускай и весьма настойчивая. Макрон уговаривает, а фон дер Ляйен требует от Китая определиться в его формулировках и хочет от китайской дипломатии однозначного определения ситуации: «Мы рассчитываем на то, что Китай действительно возьмет на себя такую ответственность и будет очень четким в своих заявлениях».
По итогам трехдневного визита было сделано совместное заявление, в котором Китай и Франция обязались совместно добиваться мира в Украине и укреплять диалог на высоком уровне. Строго говоря, Китай не сообщил ничего нового и не изменил своей позиции: все должно решаться исключительно переговорным и мирным путем. Си заявляет, что «любое продолжение военных действий нанесет ущерб всем сторонам» и единственный способ решения вопроса – это политическое урегулирование, при этом «все заинтересованные стороны должны идти навстречу друг другу». Во многом – это повторение тех слов, которые произносил председатель КНР и в Москве, но, так же как и раньше, никаких заявлений, которые показывали бы, на кого возлагает Китай вину за нынешнюю ситуацию, европейские политики от Пекина не услышали. Разница в подходах принципиальная: западная дипломатия по своей традиции пытается максимально упростить ситуацию, разделив мир по принципу «за» и «против», но китайская политическая традиция, которая на несколько тысячелетий больше, чем европейская, так не строится. Китай, безусловно, ищет наиболее рационального для себя, а не для Европы, решения. А оно заключается в том, чтобы «не быть стороной конфликта», предлагать немедленное начало переговоров, добиваясь для себя выгодных экономических решений.
Зачем вообще Макрон и фон дер Ляйен отправились в Китай вместе? Учитывая, что Макрон обычно старается проявить разумную гибкость, а его брюссельская коллега за последние несколько недель отметилась крайне жесткими заявлениями в адрес Китая, то не случайно эту связку стали сравнивать с «добрым полицейским – злым полицейским».
Думается, все значительно сложнее: Макрон, очевидно, хочет продемонстрировать европейское единство по всем ключевым вопросам, но явно не желает портить свой имидж «разумного переговорщика» – эта роль возложена на фон дер Ляйен.
Она, продолжая играть роль «злого полицейского», озвучила весь набор тезисов, который обычно так раздражает Пекин. Прежде всего глава Еврокомиссии выразила озабоченность соблюдением прав человека в Китае. Заодно сообщила, что наблюдается дальнейшее ухудшение доступа к китайскому рынку для компаний из ЕС и, как следствие, имеет смысл пересмотреть инвестиционные условия сотрудничества между Европой и Китаем.
В конце марта, выступая в Брюсселе, фон дер Ляйен призвала к «снижению рисков» в торговых связях для Европы за счет уменьшения зависимости от Пекина в отношении критически важных чувствительных товаров. Она обвинила Китай в стремлении к «системному изменению международного порядка», то есть пересмотру тех стандартов, которые являются привычными и комфортными для европейцев. Весьма примечательно, что фон дер Ляйен то ли специально, то ли автоматически не замечает того, что у такой гигантской экономики, как Китай, могут и даже должны быть свои интересы и с ними придется считаться, однако косность мышления, стремление все загнать в привычные матрицы не позволяет искать взаимоприемлемые варианты – либо «по-нашему, либо никак». И на этом фоне вполне логическим кажется призыв фон дер Ляйен к тому, чтобы объявить устаревшим инвестиционный договор между ЕС и Китаем, так как любые шаги по возрождению Всеобъемлющего соглашения об инвестициях, очевидно, не увенчаются успехом. Первоначальная идея, выдвинутая еще в 2013 году, представлялась вполне разумной и осуществимой: увеличение инвестиций между ЕС и Китаем путем создания правовой базы и общих правил по различным вопросам: от взаимодействия государственных предприятий до прозрачности субсидий. Это соглашение должно было заменить более двух десятков двусторонних инвестиционных договоров между 27 государствами – членами ЕС и Китаем. Пекин же настаивал на том, чтобы устранить неоправданные, как ему казалось, проверки (скрининг) китайских инвестиций в Европе и открыть шире возможности для европейских компаний и технологий.
Само соглашение безуспешно готовилось несколько лет и должно было быть подписано еще в 2020 году, однако было поставлено на паузу из-за щекотливых вопросов, включая права человека, расширенный доступ к рынку и урегулирование споров, а также неодобрительных сигналов из Вашингтона.
Возможность возобновления работы над соглашением – теоретически весьма эффективный рычаг для смягчения китайской позиции по украинскому вопросу. Не случайно Макрон откровенно заявил, что Китай «приведет Россию в чувство». Но позиция Пекина не изменилась – Си Цзиньпин лишь методично подтверждал то, что многократно заявлял до этого.
Рычагов влияния ЕС на Китай немного, но они существуют – прежде всего это желание Пекина поддерживать высокий уровень объемов торговли. Для Китая важно и технологическое сотрудничество с Европой – здесь Макрон дал Пекину гарантии, что оно будет только развиваться, например Франция согласилась «справедливо» распоряжаться лицензиями 5G для китайских компаний исходя из интересов национальной безопасности. Сам же Макрон весьма успешно выступил в университете Сунь Ятсена в Гуанчжоу для студентов факультетов ядерной энергетики и иностранных языков. В общем, французский лидер всячески демонстрировал, что Франция открыта для взаимодействия в области высоких технологий – то есть в той области, от которой США отлучили Китай.
Макрон, очевидно, хочет заявить о себе как о политике с независимыми взглядами, способном решать самые сложные вопросы. Но роль «доброго переговорщика», который общался, пускай и не совсем успешно, с российским лидером, у него неожиданно отобрал Си Цзиньпин своими предложениями о мирном урегулировании кризиса и вполне позитивной встречей с Владимиром Путиным. Теперь Макрон решил зайти со стороны Китая и предложить Пекину максимально широкий спектр сотрудничества.
Если с политической стороной визита для европейцев было далеко не все так радужно, как они рассчитывали, то в экономическом плане Китай в своей традиционной манере показал, что здесь «все как обычно и даже лучше». У Китая и Франции и так весьма неплохие показатели двусторонней торговли – около 100 млрд евро в 2022 году. Это показывает рост на 14% по сравнению с 2021-м, но торговый баланс складывается не в пользу Франции. С Макроном приехали более десятка крупных французских компаний, которые подписали более 20 сделок.
Например, крупнейший французский транснациональный производитель подвижного состава Alstom заключил контракт на поставки систем электрической тяги для метро в столице провинции Сычуань городе Чэнду. Энергетический гигант EDF заключил соглашения о взаимодействии в области атомной энергетики и энергии ветра – тема крайне интересная для Китая, который совершает «безуглеводородный переход», а французская судоходная компания CMA CGM заключила сделку по биотопливу с двумя государственными китайскими конгломератами. Крупными сделками также отметился Airbus. В рамках другого контракта французские животноводы будут активно работать в свиноводческом секторе Китая.
И Франция, и Китай показывают, что ни одна из сторон не заинтересована понижать уровень экономических связей. То есть европейская принципиальность заканчивается там, где начинается экономическая выгода. Конечно, это можно сформулировать и мягче: даже при плохой политической погоде европейские политики хотят держать «окно возможностей» открытым.
Политическая часть миссии европейских политиков оказалась, очевидно, не самой удачной: ничего нового не прозвучало, все заявления были дежурными. Макрон же, как кажется, и не старался дожать ситуацию до конца – важно было продемонстрировать озабоченность, а затем уже на фоне освещения визита показать, что Пекин разделяет мнение европейской стороны. Но в действительности Китай прежде всего стремится урегулировать ситуацию, чтобы продолжать развивать свою модель экономического развития, поставлять товары в Европу, безопасно работать с европейскими портами и железными дорогами и поддержать устойчивость своего главного стратегического партнера – России.
