Анатолий Сучков - ЛЮДМИЛА АЛЕКСЕЕВНА, как был создан этот спектакль?
- В нашей жизни в последнее время многое рухнуло, в том числе и гастрольная практика, когда репертуарный театр приезжал в другой город на две недели или на месяц и как бы давал отчет о своем творчестве. Сегодня такое почти невозможно, поэтому возрождаются антрепризы. Режиссер Ольга Глубокова собрала нас и предложила сыграть этот спектакль. Несколько лет назад Галина Вишневская сыграла эту пьесу во МХАТе имени Чехова в очень усеченном варианте, взяв только линию Ланского и императрицы. Не знаю, как это получилось, потому что не видела спектакля. Нам эта пьеса тоже показалась интересной, потому что там есть попытка показать Екатерину великим государственным деятелем.
- И потрясающей женщиной!
- Да, конечно. Тридцать лет она была на троне. Конечно, в характере императрицы имелись и издержки, и все же она была не худшей царицей на Руси... После трех месяцев репетиций мы показали спектакль в Москве, потом стали с ним много ездить. Это возможность играть те роли, которые в театре могут и не состояться. Это и возможность общения с коллегами, с которыми когда-то вместе снимались в кино.
- Вы создали в кино немало запоминающихся образов. Это героини фильмов "Журавушка", "Олеся", Анфиса Козырева в "Угрюм-реке", Анна в телефильме "И это все о нем"... Ваши роли определяли мысли и чувства людей. Можно, наверное, говорить об эпохе Чурсиной в советском кино. Теперь вы давно не снимались, с чем это связано?
- Вы знаете, это не вина кинематографа, не моя вина. Это объективная ситуация, когда кинематограф, как и вся наша жизнь, пребывает в сложном положении. Образовалась новая генерация режиссеров. К ней принадлежат, скажем, Денис Евстигнеев, Юрий Кара, Дмитрий Астрахан, Никита Михалков и так далее. Они организовали собственные независимые кинофирмы. И хотя подписан закон о государственной поддержке кинематографа, он не действует. Я была членом правления Союза кинематографистов, мы писали письма, встречались с высоким начальством, но толку от этого не было, закон пока не работает. Увы, наш кинематограф постепенно сходит на нет. Хотя последние фестивали обнаруживают некоторое продвижение вперед - на каждом фестивале есть три-четыре достойных фильма. Например, "Цветы календулы", "Женская собственность". Есть уже фильмы! Ну а что касается меня, то я потому не снимаюсь, что если что-то предлагают, то это за гранью добра и зла. А те сценарии, которые специально рассчитаны на меня, если бы были мне по душе... То надо искать деньги. Хотя я состою в каких-то попечительских советах... Но не дан мне талант организовывать деньги.
- На спектакле я сидел рядом с девушкой, которую родители назвали Людмилой в вашу честь. Она так трогательно, наивно и с гордостью призналась в этом!
- Да! (Улыбается.) Она вчера ко мне подходила. Очень милая девушка.
- Я не случайно это вспомнил. Вы интересны не только как актриса, но и как человек. Пожалуйста, расскажите о жизни вне сцены.
- Вы знаете, не в моих правилах рассказывать о частной жизни. На то она и частная жизнь, потому что это - личное. Тем более сегодня так много желающих покопаться... У меня самая обыкновенная, нормальная жизнь. Заботы, как у всех: дом, хозяйство, семья, как уложиться в бюджет зарплаты. У меня еще, слава Богу, живы старики. Отцу восьмого марта было 85. Они живут в другом городе - в Великих Луках Псковской области. Хочется их поддержать, жизнь у них была непростой. Отец был военным, много мотались по всей стране: жили и на Чукотке, и в других краях... Хотелось бы, чтобы старики подольше пожили. А сейчас безумно дорогие лекарства, и иногда возникает такое ощущение, что работаешь только на лекарства. Поэтому сегодня лучше быть молодым, богатым и здоровым, нежели бедным, больным и пожилым. И богатство у нас очень ненадежное. То какие-то обвалы, то августы черные. Другое дело, что, имея равные силы и жизненные условия, кто-то вдруг сумел воспользоваться неумением другого - будь то ученый или писатель, артист, архитектор, антрополог, археолог. Некоторые успели заранее продумать и воспользоваться ситуацией и за какие-то считанные месяцы, уж не говоря годы, сумели стать супербогатыми людьми, которым, к сожалению, культура не очень и нужна. И они забывают, что любое богатство не спасет ни от болезней, ни от всякого лиха и бед. И если человек богат, но умеет быть щедрым и поддерживать театры, детские дома, больницы, дома престарелых, то он способствует тому, что все мы становимся богаче духовно. Таким людям все воздастся, я так полагаю.
- Вы впервые в Магадане, какое впечатление он на вас произвел?
- Магадан? Замечательно! Ведь любой дом, любая изба - это прежде всего люди. Судя по залу, который не хочется называть ни публикой, ни зрителями (слова эти какие-то отстраненные, холодные), магаданцы были нашими партнерами. Это очень радует, потому что нынешняя жизнь людей ожесточает. Мы посмотрели город, и невольно возникло глубинное ощущение историчности. На этой земле так много было бед, так много поломано судеб, так много ушло замечательных представителей русской науки, культуры. Я не знаю, насколько людям легко здесь жить, ведь все равно есть аура так же, как, например, в Петербурге. Город, построенный на человеческих костях, вынужден потихоньку расплачиваться за свое прошлое. И хотя, как говорится, дети за родителей не отвечают, все равно это отражается на последующих поколениях. А ведь еще не изучены законы космической справедливости.
Магадан
