Ольга Крашенинникова ГОВОРИЛИ: впервые за много лет в Москву приехал Исаак Шварц, что концерт посвящен юбилейной дате. Но начался вечер почему-то не с музыки Шварца, а с ми-минорного скрипичного концерта Феликса Мендельсона. Солировал Дмитрий Коган, представитель знаменитой музыкальной династии. Он вышел на сцену в несколько необычном облачении, в черной рубахе навыпуск. Игра отличалась той степенью небрежности, которая часто бывает свойственна музыкантам-виртуозам, каковым Коган-младший в этот вечер себя не зарекомендовал. К тому же и сам концерт Мендельсона - не из тех сочинений, в которых можно продемонстрировать технические изыски. Так что выбор Мендельсона можно объяснить лишь одним - Мендельсон, как и Шварц, был евреем. Известно, к слову, что Шварц Мендельсона любит. Как бы то ни было, оркестр воспользовался этой "прелюдией", чтобы разогреться.
Ожидания премьеры концерта для оркестра в шести частях "Желтые звезды", усиленные, как всегда, долгим и претенциозным вступлением Алексея Баташева, могли быть серьезными у знатоков. Некоторые помнят, что Шварц начинал как симфонист, что его первое крупное сочинение заслужило даже похвалу и восхищение Шостаковича. Потом, кажется, еще до начала плотного сотрудничества композитора с кинематографом, было два балета, в том числе "Накануне" по роману Тургенева. С музыкой Шварца работал великий хореограф-новатор Леонид Якобсон. Те же, кто больше знает Шварца по его киномузыке, могли, конечно, небезосновательно сомневаться в успехе предприятия. Все-таки киномузыка чаще всего имеет либо фоновое, либо иллюстративное назначение. В программке, к слову, как бы в подтверждение этих именно сомнений, говорится, что "музыка Шварца неотделима от экранных образов", что имя композитора "в нашем сознании стоит рядом с именами Дунаевского, Блантера и других классиков песни".
С первых тактов стало ясно, что Шварц - по-прежнему блестящий мелодист, а также редкий по нынешним временам мастер живой оркестровки (в противовес нынешней компьютерной обработке "звука"). Но киноопыт, видимо, повлиял на то, что время от времени создавалось ощущение топтания на одном музыкально-мелодическом "пятачке", не доставало тематического развития и борьбы, драматургической разветвленности и мощи, без которых трудно представить крупную форму.
Еврейская тема - вероятно, как и сам национальный опыт - тема столь же старая, сколь и хорошо уже разработанная в серьезной музыке, потому в этой области крайне трудно произнести какое-то новое слово. Название сочинения - "Желтые звезды", посвящение его памяти Рауля Валленберга оказались во многом чисто эмблематическими, декларативными моментами, не подтвержденными в этот вечер то ли самой музыкой, то ли ее поверхностным исполнением. То ли из-за ставшей уже притчей во языцех неидеальной акустики Концертного зала Чайковского, то ли из-за глухого, как будто ватного в этот вечер звучания Российского национального оркестра, которым дирижировал Павел Сорокин... Лишь после "Скорбного интермеццо" ("Вечерняя молитва") воодушевление посетило наконец музыкантов, а от них передалось и слушателям.
