Актриса в роли драматурга

- Прежде всего разберемся, что такое "Кейкуок". Кейкуок - это новоорлеанский танец негритянского происхождения, второй половины девятнадцатого века, так у автора. В словаре же это слово переводится как топтание на одном месте. Для меня это танец света, притяжения, любви, и я считаю закономерным и справедливым, что пьеса попала в наши с Сергеем Виноградовым руки. Она автобиографична: молодой писатель Питер Фейблман был последней любовью знаменитой американской писательницы и драматурга Лилиан Хеллман. Разница в их возрасте - 25 лет... Процесс работы над спектаклем не был гладким: сказывалась занятость режиссера. Сколько сил уходило, чтобы отшвырнуть от себя все "опасные связи" моего партнера и режиссера Сергея Виноградова и станцевать наш рискованный и великолепный кейкуок.

- Наоборот. Мы понимаем друг друга без лишних слов и работаем в свое удовольствие.

- Важно и то и другое. В процессе работы над спектаклем ты стараешься как можно точнее расшифровать все, что происходит с твоей героиней и с тобой лично. Это удивительное занятие - угадать свою героиню и найти в себе качества, которые помогают в роли. Но до встречи со зрителем готовым спектакль никогда не бывает. Именно на зрителе и происходит становление спектакля, выискивается верный путь.

- Неравнодушного и непредвзятого. Но его еще надо заслужить... Когда актеру удается пройти свой причудливый маршрут к роли, он убеждает и зрителя. Тогда зритель меняется внешне и внутренне и шагает по дороге актера вместе с ним... И тут никакая критика артиста не собьет.

- Нет, конечно. Но разговор о критике особый. К сожалению, убеждаешься: не всегда она соответствует тому, что должна была бы делать. Ругая или хваля, критика должна помогать движению спектакля, роли, актеру, а не огульно топить или восхвалять. Наша уважаемая критика почему-то решила, что она и только она является истиной в последней инстанции и может беспардонно "чесать" всех и вся, подчас одержимая единственной мыслью - ударить: равнодушно и зло. Не меньший вред наносит критик театру и зрителю, когда по каким-то только ему известным причинам восхваляет, поднимает на самый высокий пьедестал то, что этого и не заслуживает. Для меня ярким примером является Андрей Житинкин. Я работала с ним в двух спектаклях. У этого режиссера есть превосходные работы: "Мой бедный Марат" и, может быть, что-то еще, чего я не видела. Но есть "полотна", которые находятся за гранью разумения, где происходит подмена правды неправдой. На спектакли Андрея Житинкина валом валят, я за него рада, но это все пена, дезориентация зрителя. Здесь-то и поработала пресса, которая из каких-то своих темных соображений преподнесла это все, как восхитительный фейерверк Житинкина.

- Конечно же, лидером обязан быть режиссер. В том, чтобы действовать эффективно, без трений, ясно понимать свои позиции, уметь удерживать их. При таком лидере актеру легко. Он становится другом, соучастником и первым помощником лидеру. И никогда не возникнет вопроса, кто же из них ведущий, а кто ведомый; они находятся на одной волне. В свое время Эфрос говорил нам, что в начале и в середине работы он знает больше актеров, но когда те поняли, чего он хочет, - каждый актер про свою роль знает гораздо больше него. Эфрос - вот кто был лидером! А если актер безумно влюблен в личность режиссера, превращается в его раба, пиши пропало. Происходит полная, безвозвратная потеря самой личности актера. Он находится как бы в летаргическом сне. Убеждена, что с по-настоящему хорошим актером этого не может произойти. Серьезный и умный режиссер всегда это знает и, безусловно, оберегает индивидуальность актера. Но существуют режиссеры - лидеры по статусу. Такой режиссер ставит спектакли, дает оценки, принимает решения, быть или не быть тому или иному спектаклю, - он, бесспорно, умен. У него масса заслуг и достоинств... Но где бы ни появился такой лидер - он спит. Спит физически. Актеры же - в недоумении и расстройстве, так как после какой-нибудь репетиции или просмотра он невинно, с ясными глазами заявляет, что ему было скучно. Так и хочется сказать: "Вам здесь не очень уютно, попробуйте заснуть в другом месте. Может быть, ваш сон будет крепче и не так скучен". И есть еще одна разновидность наглых лидеров, которым самим-то следовало бы еще многому поучиться. И учиться у тех самых актеров, которые рядом. Но он ведь лидер, а посему можно и заявить любому актеру: "Если вам что-то не нравится, я ведь могу и заменить вас". И смело заменяет одного, другого, лишь бы радовало глаз, а может быть, и еще что-то... Нимало не заботясь, что спектакль от этого разрушается. К примеру, этим очень увлекается Сергей Проханов.

- В актере? Наверное, сберечь любовь к своему делу. Не дать душе взбунтоваться и хоть на минуту предположить, что можно прожить без своего ремесла. Это нехорошие моменты в жизни, они у меня были... Что такое актерство? Смотря как понимать. Я это слово не люблю. Для меня актерство это глупость очень среднего актера, когда у актера одна цель - понравиться публике, не заглядывая в свою душу или в глаза своим близким. Такие актеры часто добиваются успеха и даже становятся звездами. Ну, что делать. Если "звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно". Но не мне.

- Если в моей роли присутствует какая-либо недосказанность, значит, мне не захотелось договорить, а захотелось, чтобы зритель что-то сам додумал. И как же меня саму, когда я сижу в зрительном зале или перед экраном, "цепляет" такая недосказанность. И как же она важна!.. Такая недосказанность, как у Алексея Петренко или в очень давнем интервью Натальи Крымовой с Фаиной Раневской. А когда все "вываливают" зрителю - это уже не театр, вернее, дурной театр. Но парадокс в том, что в искусстве вообще должно быть все понятно, все должно быть обязательно ясно зрителю. Если этого нет, значит, команда, работающая над спектаклем, что-то не довела до ума.

- Лилиан Хеллман, безусловно, являлась тем самым учителем для Питера Фейблмана (в пьесе - Куффа), в котором он нуждался и страстно ждал. Но это не означает, что Хеллман водила по бумаге рукой Фейблмана. Мне думается, что она царствовала в его душе, и он сам - осознанно или нет - хотел чему-то у нее научиться. И учился. А можно ли научить чему-нибудь в творчестве? Можно, если оба к этому стремятся. Они становятся учителями друг для друга, и каждый получает то самое необходимое, что и приводит к поразительному эффекту - к их любви (в жизни, в творчестве, во сне и наяву).

- Думаю, нет. Это противоестественно, и это - катастрофа. Если, конечно, это талант, а не подделка... Вопрос в другом - в каком качестве проявится этот талант. Он может возникнуть и в виде чудища с перешибленным хребтом, и наоборот, сам успокоится и вселит в нас, простых смертных, покой. К примеру, поэт Рембо: да, он в 18 лет был гением, потом сам от этого ушел. Но его гений не проявиться не мог.

- В принципе никто не рождается ни убийцей, ни вором, ни циником. Вопрос прежде всего в том, что такое цинизм. Вот я могу, предположим, сказать, что такое старость. Старость не в морщинах или болезнях, не в немощи и скрюченном теле, а в том, что человеку становится все безразлично. Вот - это уже конец. А цинизм... Если я слышу, что человек забывает или плохо отзывается о своей матери, он для меня перестает существовать. Циник тот, кто может растоптать друга, мать или ребенка.

- Так же, как не украсть и не убить, нормальному человеку такое просто в голову не придет. Хотя, с другой стороны, как говорят, не зарекайся. Мы не знаем себя и не знаем, что ждет нас в жизни. Ведь бывают случаи, когда и убийство может быть оправдано... Другой вопрос, как себя защитить, чтобы какой-нибудь циник не задел твою душу своей ржавчиной. Не вывернул наизнанку и не лишил тебя веры. От такого цинизма заболеваешь, тем более когда он исходит от того, к кому крепко привязан. Я испытала это на себе. Это шок. А как этого избежать, не знаю.

- Ворам тоже легче - деньги вообще трудно зарабатывать. Каждому легко или трудно по-своему. Каждый идет своим путем. Моя героиня Лилиан Хеллман определяет так: "Идти своим путем - дело трудное, а не идти - сущий ад".