Антон Красовский На фестивале "Золотая маска" аншлаг-аншлаг. Толпы опьяненных искусством граждан переливаются из помещения в помещение, с удивлением обнаруживая, что дорога от Екатеринбургского драматического до БДТ равна одному бутерброду с семгой. Московские премьеры, конечно, позабыты: еще чего, увидим и потом. Впрочем, есть исключение: к новому спектаклю Мастерской Фоменко это не относится. Петр Наумович все-таки - не какой-нибудь Ревмир Османский.
"Безумная из Шайо" - последняя, предсмертная пьеса Жана Жироду, сумрачный необыкновенный рассказ, яркие женские образы. Казалось бы, то, что нужно для этого театра: немного смеха, трогательные жесты и целое море лирики. Вроде бы у каждой из фоменковских див тут свое слово, свой взгляд, своя игра, но... Есть одно обстоятельство, если и не перечеркивающее все напрочь, то по крайней мере заставляющее сомневаться. Обстоятельство это - возраст. Каждой из героинь Жироду - под семьдесят. Даже Плисецкая танцевала эту партию в парижском театре Пьера Кардена в 1992, кажется, году. Знатоки смогут сосчитать, сколько ей было тогда лет. А Тюниной, Джабраиловой, Кутеповой и Курдюбовой - около тридцати. Четыре десятилетия в уме, это, я вам скажу, не фантики лизать. Тут надо напрягаться. Они и напрягаются. Напрягаемся и мы, решая непростую задачку: а к чему вообще было браться за Жироду? Что сподвигло Фоменко на это решение: автоматический поиск пьесы на нескольких актрис или стремление кого-то опередить, научить как надо, поправить. Или возможно что-то еще - бог его знает.
Так или иначе, сюжет картин таков: четыре полоумные, одинокие и горестные женщины собираются в какой-то полуподвальной конуре с целью преступного сговора. Они хотят погубить несчастных мужчин, что в порыве сатанинской самонадеянности ищут нефть в центре Парижа. Их - мужской - клуб именуется Объединенным банком парижских недр. И все бы ладненько, если бы не женщины, которых не устраивает, что в их родном городе, под их домами собираются бурить скважины. Что через их канализацию потекут не зловония, а черное золото. Что мир - этот суетный мир - управляется глупыми агрессивными самцами, только и желающими что воевать да тратить. Они заманивают несчастных в ловушку и хладнокровно оставляют там умирать голодной смертью. А пока гонимые сексистским патрицианством нефтедобытчики добираются до места казни, неуклюжие феминистки разговаривают с умершими собачками, любовниками, незнакомцами и даже одним президентом Франции. Что-то похожее снял однажды Эльдар Рязанов, не очень, кажется, удачно.
Четыре женщины. Четыре главные роли. То есть три просто главные и одна главная очень-очень. Ее - эту самую безумную из Шайо - сыграла Галина Тюнина. Она сегодня, пожалуй, самая важная и даровитая артистка Мастерской. У нее свое амплуа - эдакая очень взрослая решительная тетка, все-все знающая, все пережившая. Во время репетиций Тюнина старается поменьше есть, ссылаясь на то, что пища занимает внутри слишком много места и мутит сознание. Читает Манна, чтит иконописцев. Настоящая большая актриса. В "Войне и мире", спектакле, номинированном на "Золотую маску" по нескольким номинациям, она лучшая из лучших. Ее Шерер смешна и долгожданна, а Мари убедительна и убеждена. И если жюри вдруг решит эту самую "Маску" дать не Тюниной, а какой-то другой даме, хуже будет только жюри. В историческом контексте, разумеется.
Здесь - в "Безумной" - Тюнина, конечно, очень кстати. Более того - кто, если не она? Кто еще мог бы так убедительно шипеть в канализационный люк и так трогательно искать потерянную еще в детстве коробочку с готическими окошками или позолоченный наперсток? На ком бы еще так элегантно смотрелся убеленный сединами парик и длинное глупейшее боа? Нет кандидатур, для этой роли Тюнина - идеал. Вопрос в другом: а так ли нужна была эта роль ей и этот спектакль - Мастерской. Так ли современен вроде бы современный Жироду и так ли близок он - со всеми его странностями - Петру Наумовичу? Так ли отчетливо ставятся здесь вопросы жизни и смерти и так ли охотно на них отвечает зритель? Не знаю - время покажет.
