Валерий Модестов
Воссоздать в балете мир героев Ремарка - эта задача казалась непосильной.
Премьерные спектакли балета "Вальс белых орхидей" (по мотивам произведений Ремарка), осуществленного труппой балета "Москва" на сцене "Новой оперы", стали заметным событием уходящего театрального сезона столицы. Мнения любителей балета и специалистов разделились: одним спектакль понравился, другим - нет. "Возмутителем спокойствия" стал хореограф Константин Уральский, бывший танцовщик Большого театра, успешно работающий ныне в США. Свой спектакль он определил как "личное восприятие образов и сюжетов Ремарка, обобщенное впечатление от многих его произведений", что сразу исключало всякого рода иллюстративность к текстам романов.
Герои Ремарка, которому в этом году исполнилось бы 105 лет, почти всегда люди одинокие, у них нет ни семьи, ни дома - одни воспоминания. Они доживают свою жизнь в пансионатах, отелях и дешевых гостиницах. Рассказать об этих людях языком хореографии решился пока только Константин Уральский - идея амбициозная и сложная, но, как оказалось, вполне осуществимая.
Самое сложное было, разумеется, передать атмосферу мира героев Ремарка. Спектакль представляет собой последовательность сцен-впечатлений о жизни многоликого Парижа между двумя мировыми войнами, связанных между собой темой Героя и Героини, вальсами Равеля и прекрасными несбыточными мечтами, воплощенными в танцах белых орхидей.
Из хаоса обыденной суеты звучит по нарастающей музыка Равеля, порой перебиваемая знаменитыми французскими шансонами 30-х годов. Это "свобода незаурядного человека, утратившего почву под ногами, живущего в поколебленном, потрясенном мире, в безвременье между двумя катастрофами".
Хореографическим контрапунктом "изобразительной" музыки великого Равеля кажутся двигающиеся на пуантах женские фигуры в плащах в начале первого действия - остроумная заявка на пластическую интерпретацию вечной иронии Ремарка, помогающей его персонажам справляться с давящим гнетом обстоятельств. Отсутствие чувства юмора для Ремарка - признак плохого человека, тупицы, узколобого доктринера, фашиста, и Константин Уральский, точно почувствовав эту особенность творческого почерка писателя, делает иронию важным компонентом своего спектакля. Ироничен Элегантный, ироничен Мим, ироничен Друг Героя, ироничен Старик┘
Уральский очень органично сочетает элементы классической и современной хореографии в целостные танцевальные образы - точные по содержанию, эмоционально выверенные и композиционно законченные. В них живет настоящая поэзия, а в его балетном спектакле царит танец. Независимо от того, исполняется он босиком или в балетных туфлях, в костюме историческом или современном - все это зримые краски многообразия мира.
Жизнь быстротечна, в ней, как в калейдоскопе, одни мозаичные картинки заменяются другими: горе соседствует с радостью ("Ресторан"), щемящая душу тоска с безудержным весельем ("Мир кабаре"), одиночество с праздником ("Маскарад"). Уральский постоянно сталкивает эти контрастные настроения в едином танце, создавая таким образом интонационно-пластичекий фон для диалогов случайно встретившихся Героя и Героини, для богемных рефлексий Элегантного, для беззаботных танцев все понимающего Мима. Используя в полном объеме ритмизованную ткань музыки Мориса Равеля, он счастливо избегает соблазна превратить сцены "Ресторан" и "Мир кабаре" в эффектные эстрадные номера. Отдельная тема - работа хореографа с исполнителями. Не вдаваясь в детали повседневности, можно сказать, что в конечном итоге группа интересных профессиональных, но разноплановых по характеру хореографической подготовки и исполнительской эстетики танцовщиков превратилась в слаженный ансамбль.
Драматически наполнен виртуозный танец Айдара Ахметова (Герой). Женственность, обаяние, грусть одиночества своей Героини продемонстрировала Марина Александрова. Ее стремительный прыжок, большой шаг, динамичное вращение нашли вдохновение в хореографии Константина Уральского и прозрачной музыке Мориса Равеля с ее красочностью инструментовки и ярким мелодизмом. Дуэты Героини и Героя, несомненно, стали украшением спектакля. Сочетание гротеска с ироничной подачей образа Элегантного, сценической фантазии с ярким талантом драматического актера продемонстрировал Энтони Ходжа, танцовщик хорошей выучки и редкого обаяния.
Когда вспоминаешь книги Ремарка, кажется, что там почти все время идет дождь, преобладает осенний вечерний колорит, а вместо солнца - мутно-желтый свет фонарей. Это обманчивое впечатление точно уловили хореограф и сценограф, поэтому их пластические и оформительские решения неожиданны, изобретательны и контрастны, сродни постоянно меняющейся интонации повествования писателя.
Сегодня, когда на балетной сцене современного театра царят невнятица символики, ассоциативность, граничащая с ребусностью, претензии на глубокомыслие при отсутствии всякого смысла, а танец заменен спортивной гимнастикой, появление каждого нового спектакля, обращенного к сердцу и разуму человека, событие первостепенное.
