Евгения Тирдатова Режиссер Дито Цинцадзе, получивший главный приз - "Золотую раковину" - на 51-м Сан-Себастьянском кинофестивале, с которым мы летели на одном самолете из Бильбао (он домой - в Германию, где теперь живет, русские журналисты - домой в Москву через Франкфурт), слегка задумался, когда мы попросили его перевести на русский название его немецкой картины "Schussangst". Потом сказал, что это что-то вроде "Страх спустить курок". Несмотря на заминку в переводе на русский, было приятно, что золотым призером Сан-Себастьяна стал наш бывший соотечественник. При всей ее вторичности, холодноватой европейской монотонности в ней есть что-то давно забытое, милое, "грузинское". Во всех этих коротких встречах одиночеств, трогательных и трагикомических деталях мира маленьких людей, старых, забытых, которым так не хватает тепла и общения и которым нужно от соцработника гораздо больше, чем обед, который он им приносит.
Наши "Старухи", названные на "Кинотавре" в Сочи лучшим фильмом года, хоть и были приняты в Стране Басков неплохо, оказались для жюри конкурса дебютов, в котором картина участвовала (программа "Открытая зона"), видимо, не слишком доходчивыми и чересчур экзотическими. Хотя вышеупомянутое жюри и отдало приз "Алтадис" и 120 тысяч евро тоже экзотике, а именно корейской ("Воспоминания об убийстве" Сонг Джун-хо), все-таки она для них более привычная, "освоенная".
Решение жюри дать главный приз фильму грузино-немецкого режиссера местной прессой было встречено неласково, поскольку ее пристрастия близки пристрастиям публики, а симпатии публики были на стороне мелодрамы Исьяр Боллейн "Возьми мои глаза". Дама-режиссер выступила здесь против мужского шовинизма, хотя муж-мачо, который легко впадает в гнев, а в гневе наносит физические и душевные увечья любимой им и любящей его жене, тоже показан ею не без сочувствия. Он честно старается справиться с собственной агрессивностью, посещает групповые психоаналитические сеансы, ведет дневник, где анализирует свое поведение, от которого хуже всех приходится ему самому. Картина получила две "Серебряные раковины" - за лучшую женскую роль (Лайа Марулл) и за лучшую мужскую роль (Луис Тосар) - то есть обе стороны "конфликта" показались жюри достаточно убедительными. Луис Тосар - полноватый, лысый, курносый и тонкогубый, не слишком обаятельный, - таков новый национальный секс-символ, пришедший на смену Антонио Бандерасу и Хавьеру Бардему. Тосар играл еще в одной фестивальной ленте под лихим названием "Слабость большевика" Мануэля Мартина Куэнсы (программа "Открытая зона"). К русской революции картина имеет весьма косвенное отношение (герой когда-то ею интересовался), и единственным визуальным о ней напоминанием является известная фотография престарелого Ильича, впавшего в непроходимый маразм. Герой Тосара прямо противоположен крутому мачо из картины Боллейн. Здесь он слаб, слаб┘ на нимфеток, однако к юной испанской лолитке, которую боготворит издали, он не смеет и пальцем прикоснуться. Даже, когда она умирает у него на глазах.
Остальная часть испанской конкурсной программы - а в конкурсе было четыре фильма страны - хозяина фестиваля - оставляет желать лучшего. Поинтереснее других был "Ноябрь" Ачеро Маньяса с финальной сценой трагической клоунской гибели актера прямо на сцене, в духе "Смейся, паяц!". Речь идет о группе молодых актеров, которые решили не брать деньги за свои представления и играть только на улице, но, увы, их благородный порыв нести искусство в массы не был понят ни публикой, ни властями.
Неплохо играет молодой актер Оскар Хенада, который вполне заслуживал актерского приза (фильм получил лишь приз молодежного жюри), так же как и юная актриса Скарлетт Йоханссон из английской ленты Питера Уэббера "Девушка с жемчужной серьгой" - модель будущего шедевра великого Вермеера. У юной служанки, помимо хорошенького личика, оказались и духовные запросы. Во всяком случае, она живо интересовалось светом и тем, как смешивать краски (фильм получил приз за лучшую операторскую работу).
В целом же, посмотрев в Сан-Себастьяне все эти и кучу каких-то других однообразных, необязательных фильмов, задаешься вопросом: кому, кроме их создателей, они нужны? Кто их вспомнит через месяц? Пустой "Красный закат" Эдгардо Козаринского о старых аргентинских эмигрантах, вспоминающих в Париже свою несчастную родину; претенциозный "Гримм" Алекса ван Вармендама, сказку о Гензель и Гретель на постмодернистский лад; "Супертекст" Яна Шутте, разжевывающий и пережевывающий "еврейский вопрос"; "Веронику Герин" Джоэля Шумахера, сто раз виденое-перевиденое "журналистское расследование"?..
Если и порадовало что-то на фестивале по-настоящему - так это старые фильмы американского режиссера Престона Старджеса (что, бесспорно, хорошо в Сан-Себастьяне - это ретроспективы, которые каждый раз здесь неожиданны и хорошо придуманы). Не великий режиссер, не Форд и не Капра, но знаешь точно, почему смотришь его прелестные комедии типа "Чудо в Морган-крик", - чтобы получить удовольствие.
Сан-Себастьян-Москва
