Ксения Воротынцева
Гляжу в тебя, как в зеркало...
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
У выставки в Историческом музее провокационное название – «Любовь и эрос в античной культуре». Тем не менее она вполне безобидна и заставляет нас покопаться в памяти и вспомнить уроки истории – примерно из пятого класса.
Экспонаты на этой выставке – как иллюстрации школьных учебников, только фривольней. Музей сделал концептуальный, но совсем не кураторский проект – без вычурности и шума: он знакомит с культурой, мифами, а не шокирует – другого от Исторического музея и не нужно. На выставке – красно- и чернофигурные вазы, репродукции фресок из Помпеи, амулеты и светильники с фаллическими символами. Языческий древний мир культивировал тело – и в том числе фаллос, символ плодородия. Эта жизнеутверждающая изобильность прорывается, например, в огромной скульптуре – полуметровом мраморном фаллосе, и в забытых мифических персонажах – птицах с детородным органом на месте головы. А все плотские забавы, нарисованные на древних вазах, в наше время назвали бы порнографией.
Античность мощно повлияла на современную Европу – она стала ее колыбелью, и не только на уровне бродячих сюжетов, которые перекочевали в наши книжки. Опыты Древней Греции лежат в основе нашей культуры – они были подкорректированы христианством и оплодотворили модерн. В массовой оргии огромного полого «Яблока» Зураба Церетели то же неистовство, что и в сплетенных телах на греческих вазах. Хотя дионисийские страсти древних отличаются от нынешнего культа тела – придуманного жестко рационализированной западной мыслью. В гигиене и здоровом образе жизни мало осталось от религиозно-мистических культов – и от самого мощного – культа плодородия. Тело как товар нужно поддерживать в хорошем виде – это яркая упаковка или симулякр. И женщины бросают рожать – под их мейкапной оболочкой оказалась пустота. Хотя рисунки на старых фресках и амфорах уверяют, что молодость и стерильность – никак не совместимы.
Дарья Гармоненко