Ирина Саминская «Гребаный фашизм» – название нового проекта художников Вячеслава Мизина и Александра Шабурова, представленного галереей Марата Гельмана. Какова ситуация, такова реакция – иронично безосновательная. Без радикализма обошлось в новых работах Наташи Турновой «Мистики», на ее выставке можно попробовать подлечиться ее фирменной цветотерапией.
Есть ощущение, что художники Мизин и Шабуров из популярной группы «Синие носы» готовы к любой реакции на свой последний проект «Гребаный фашизм». На эту тему уже столько сказано и переписано. Актуальности своей направление не теряет, даже недавно ассимилировало под новую глянцевую эстетику, родив на свет модное течение «гламурный фашизм». Можно попробовать с другой стороны, с понятия необязательного. Будучи одним из самых радикальных направлений, фашизм являет собой плодородную почву для возникновения насилия, тогда как в ироничном проекте – обратите внимание, не смешном – «Синих носов» он превращается в «шутиху», забаву для русских барышень и обезьян. Вкратце выставка выглядит как одна большая карикатура.
У идеологии есть любимый инструмент – пропаганда, не разборчивая в средствах, любое к ней обращение воспринимается со знаком плюс. Улыбнуться, глядя на новые работы, не значит еще отказать в пропуске фашизму. Хотя и принято считать, что смех самое страшное орудие, как против лома нет приема, в новом столетии ирония и вызываемый ею смех – скорее лишь одна из практик. То есть можно оценить выдержанную стилистику проекта, как всегда у «Носов», – новорусский лубок, который вот-вот должен разойтись на сувениры, но задуматься о фашизме – не получится. Из общего ряда выпадает фото обезьяны, держащей в руке маску Литвиненко. Тут уже просто не до смеха и не до ухмылок. Ничего веселого и грустного, холостой выстрел.
С реальностью плохие отношения и у художницы Наташи Турновой, что только украшает ее новый проект «Мистики» в галерее Paperworks. Турнову пора вносить в энциклопедическую справку, она практически ни разу не изменила выбранному стилю, постоянна и в то же время неуловима. Всегда без сюрпризов. Узнаваемая манера – яркие цветовые пятна, образующие что-то конкретное (например, целующихся) в новых работах «Мистики», являются портретами. Список также известен – никто не будет оспаривать присутствие Георгия Гурджиева и Константина Циолковского. Рядом, чтобы развеять все сомнения, биографическая справка.
И, как всегда, ей удается любимый фокус: размывая цветом конкретные линии и черты, она добивается выхода за пределы реального. У открывающегося пространства, полностью заполненного цветом, есть свое мистическое предназначение. Эта тайна есть главное оружие притягательной цветотерапии Турновой.
Современное искусство ни во что не верит и надо всем смеется – хотя зритель соскучился по чему-нибудь жизнеутверждающему. Но галереи упрямо кормят нас низовой и смеховой культурой, штампами масскульта, которыми художники ловко играют, как фокусники. Георгий Острецов – еще один пересмешник. Проект «Ремонт» в Московском музее современного искусства он составил из ярких попсовых образов, легко прочитываемых, которые из нормального зрителя выдавят реплику «сколько можно!».
Острецов жил на Западе и привез оттуда багаж – комиксы, эстетику для нас чужую, но вполне народную. Стилизованная под комикс «Девочка с персиками» Серова или Мария Лопухина с подрисованными усами воплощают, верит художник, тайные ожидания масс.
Он точно ухватил стиль комиксов – четкий рисунок с локальными цветами, по-особому выраженные движения. Но главного не заметил: комиксные образы похожи на знаки – они предельно очищены, в них нет лишнего. Комикс, как ни смешно, отстаивает вечные ценности – хорошие парни всегда побеждают плохих. Комиксы строятся на детском восприятии мира, на четкой иерархии ценностей и делении «добрый» и «злой» – даже безнравственный мультяшный Sin City. В них обязательно должен быть героизм (им уже дышит название «Капитан Америка») – и герой – и никак не может быть нюансировки, интеллигентской рефлексии. А это, увы, у Георгия Острецова есть. Что ж, представления о массах у художников бывают, мягко скажем, странные – и интересные только таким же интеллигентам.
