Николай Песочинский Движение «Кislorod» ищет адекватный способ отношений с новейшей драмой. Для постановки «Трусов» Павла Пряжко команда московских актеров уехала в Петербург, заперлась в Театре «На Литейном», нашла там единомышленников и уже через шесть дней позвала любопытствующих коллег на первую пробу. Работа будет продолжаться. И спектакль, который организует и сочиняет Иван Вырыпаев, надо думать, будет трансформироваться. Трудно сказать, сознательно или интуитивно пошли по такому пути, но в итоге на наших глазах происходит гораздо больший эксперимент, чем подготовка одного спектакля.
Как в пьесе, так и в спектакле, намешаны разные фактуры, пересекаются смысловые линии и плоскости, переворачиваются жанры. В январском показе на первый план вышел слой социальной драмы: ненависть жлобского населения маленького городка к странной девушке, у которой своя идея красоты, своя тайная жизнь. Она тратит все деньги на изысканное дизайнерское белье, ее жизнь проходит в интернете. Девушку, живущую в сети, играет Оксана Фандера, играет легко, избегая определенности бытового характера. Мотив роли – грустный тупик обычного человека без свойств, грустная девочка, окруженная грубой толпой со стандартными кухонно-алкогольными интересами. Речь, выродившаяся в нецензурную брань, – уже общее место «отрицательной» социальной характеристики. Баня, улица, пьянка, агрессивные жители, изображенные жирными бытовыми красками, почти в типажной манере (яркий дуэт масок Павла Юлку и Евгения Цыганова) – сцену за сценой можно укладывать в историю толпы и мученицы. Но как сыграть сожжение на костре? Во всяком случае, не в реалистической манере. Тут в спектакле пока многоточие, пропуск такта, намек (и дежурные эффекты – театральный дым, световая «мигалка»).
Рядом с этим пьеса предлагает линию интеллектуально-профанную, и в спектакле она решается в своей стилевой манере: в древней трагедии был бог из машины (deus ex machina), а мы имеем бога из интернета – веселого парня, как будто сошедшего с фотографии сайта знакомств, с надписью на оранжевой футболке «I am God, Trust Me». Прикалывающийся пошловатый бог, кидающий своих клиентов, сыгранный Александром Лушиным, по театральному стилю имеет далеких предков в средневековых фарсах, в современной пьесе роль его не смешна, ему надоедают и философская литература, и заботы человечества, героиню он покидает в самый отчаянный момент и сам лезет в петлю – так же весело, как трепался и зачитывал ремарки пьесы в торжественной дикторской манере. И пьеса, и спектакль предполагают сразу двойной взгляд на сюжет: и мрачный, и издевательский. Даже так: чем серьезнее тема, тем смешнее способ игры.
Драматург вбрасывает в действие еще и стопроцентно апокалиптический мотив: явление инопланетянок с последними приказами человеческому сообществу, которое поголовно превращается в трусы. При этом «инопланетянки» похожи на беспомощную самодеятельную поп-группу из глухой провинции. Новейшая драма уравнивает смерть человека и разговор пар нижнего белья между собой. И то и другое играется упрощенно, как когда-то в площадном театре, как теперь в рок-клубе.
Может быть, впоследствии спектакль изменит зрительный образ, но пока площадка ограничена световой арматурой, перед артистами пульты для нот, как в оркестре, а на них листы пьесы, никакой предметности, только сверху – петля. Где реальность, а где бред, различать не предполагается, Павел Пряжко и Иван Вырыпаев сочиняют жутковатый лубок современности. Случайное ли совпадение: сто лет назад, в 1909–1912 гг. как раз «Литейный театр» был «Театром сильных ощущений», где игрались жутковатые и смешные одноактовки в жанре «гран-гиньоль». Можно ли считать роль Вырыпаева в проекте режиссурой (или скорее продюсированием) – вопрос открытый, возможно, это какая-то другая режиссура, которая не предполагает композиции целого. Чем дальше пойдет работа над драмой, тем более подвижны и разомкнуты окажутся ее связи, тем меньше привычного «профессионализма» мы увидим на площадке, тем больше «кислорода» непосредственного и неожиданного ощущения жизни.
Санкт-Петербург
