Алла Шевелёва В Театре сатиры состоялась премьера спектакля «Распутник» в постановке Андрея Житинкина. Постановки по пьесам современного французского драматурга Эрика-Эммануэля Шмитта с успехом идут по всему миру. Российскому зрителю это имя тоже хорошо знакомо. «Оскар и Розовая дама», «Загадочные вариации», «Фредерик, или Бульвар преступлений» прочно обосновались в репертуаре многих столичных театров.
Выбор Театром сатиры пьесы «Распутник» более чем оправдан. Пьеса с авантюрным сюжетом, остроумными диалогами, мудрыми рассуждениями на всевозможные темы рассказывает об одном дне жизни философа Дени Дидро на доступном современной публике языке, энергично и задорно. Казалось бы, что еще нужно для постановки? Режиссер, который не загубит благодатный материал. Андрей Житинкин с поставленной задачей, в общем, справился: поставил бульварную пьесу по законам бульварного театра.
Здесь мало поместить главного героя в аккуратно постриженный французский парк с пластмассовым газоном, с прозрачным помостом-кроватью в центре (художник – Андрей Шаров). Режиссеру необходим скелет с гирляндой, маленькая лаборатория, качели и велосипед. Спектакль начинается с небольшого пиротехнического взрыва, вызывая визг и хохот в зале – на протяжении двух часов зритель ни в коем случае не должен заскучать.
Уж кому скучать не приходится, так это главному герою. Перед ним стоит серьезная задача – необходимо написать главу о морали и срочно сдать в печать для публикации в энциклопедии. Но что поделать темпераментному мужчине, если в этот день женщины одолевают его с утроенной силой. Стоит примоститься на ложе с красивой любовницей, как в дверь стучит жена. Стоит нащупать верное направление в своем видении морали, как заявится юная дочка и заявит о желании родить ребенка без мужа от престарелого друга отца. Понятие о том, что такое мораль, естественно, у любого папаши переменится в секунду. Приходится писать всё заново.
Во французском фильме «Распутник» (сценарий к которому написал автор пьесы) главного героя играл Венсант Перес. Его Дидро был ироничен, витален и лукав. Юрий Васильев – актер иной природы. Разумеется, он, как и положено по сюжету, всех сумасбродных дам пытается уложить в свою кровать, но только вопрос написания энциклопедии ему, кажется, гораздо важнее. Он напоминает Ленина из анекдота, который готов сказать жене, что находится у любовницы. Сказать любовнице, что находится у жены. Запереться в кабинете и работать-работать-работать. Но не получается. Дамы ломятся в его дверь, соблазняют, устраивают сцены и пытаются украсть у бедняги картины Екатерины II. Дидро Васильева, несмотря на любовь к распутству, получился нежным отцом и крайне добрым малым. Остроумные безнравственные афоризмы, вызывающие дружный хохот мужской части зрительного зала, органично сменяются простодушием, с которым он прощает своего идеологического противника – госпожу Тербуш (Алена Яковлева).
Кажется, у режиссера было немного времени на то, чтобы вникнуть в текст. И он берет внешними эффектами, по большей части – работы художника Шарова. Васильеву не нужно снимать с себя одежду, чтобы добиться эмоций в зрительном зале. Актеру достаточно обаяния и актерской техники. Но режиссерский замысел иной: помимо соблазнительных героинь в кислотно-розовых платьях и одинаковых чулках (почему одинаковые? Шаров их знает...) Житинкину нужно на сцене мужское тело. Сказано – сделано. В первые минуты спектакля премьер театра скидывает с себя тогу и демонстрирует зрителям наготу. В финале через всю сцену на велосипеде проезжает его голый слуга. Текст Шмитта позволяет поизмываться, например, над либералами, что сегодня в России актуально: утром ведь Дидро пишет «за», вечером – «против». Мы же сегодня, в соответствии с генеральной линией партии, тоже против каких-либо сомнений! Всё это – мимо. И это, и многое другое... Режиссер то и дело проходит мимо открывающихся возможностей, по сути – игнорируя «материал»... Скажем, герой говорит, а две героини в этот момент замирают, скрестив над его головой руки в виде этакой «триумфальной» арки. И стоят, как два столба. А текст – такой, что требует мгновенных реакций.
Героиня Алены Яковлевой, ярая противница мужчин, кричит о войне полов, отстаивая право женщины измываться над мужчиной, как ее душеньке угодно. Какая уж тут война полов, помилуйте! После своего стыдливого стриптиза главный герой не кажется распутником, разрушающим женские судьбы. Жалко его. Подневольный он.
