Марина Квасницкая
Любовь не требует доказательств? Сцена из спектакля Занусси.
Фото с официального сайта Молодежного театра
В РАМТе сыграли премьеру спектакля «Доказательство» в постановке Кшиштофа Занусси, польского режиссера с мировым именем. Автор пьесы американец Дэвид Оберн за пьесу «Доказательство» получил Пулитцеровскую премию, а также премию «Тони» за ее бродвейскую постановку. Драматург ведет серьезный разговор о природе гениальности, ставит вопросы, которые и до него и наверняка после зададут не раз: что есть норма, а что патология? В чем опора, питательная среда для гения? В чем его сила и слабость?
Это интеллектуальная драма, с хорошей детективной и любовной интригой. Кажется, именно западные режиссеры знают секрет, как вытащить из актеров способность одновременно остро мыслить и ярко чувствовать на сцене.
Евгений Редько звучит, как хорошо настроенный инструмент, пожалуй, впервые так хорошо – после «Берега утопии». Он – в роли профессора математики, страдающего психическими расстройствами. Давно так ярко не работала Нелли Уварова, играющая его дочь, которая вынуждена выбирать между собственной карьерой ученого и необходимостью ухаживать за больным отцом.
Лишь на первый взгляд эту пьесу можно было бы отнести к самоигральным, которые сами по себе гарантируют успех, ведь драматург ставит перед актерами ряд технически сложных задач.
Как сыграть быстрые переходы чувств: от творческого вдохновения до осознания своего безумия, от ворчания по поводу надоевших спагетти до спонтанной попытки сделать шаг с парапета высотки? Режиссер очень точно выстраивает эту диаграмму состояний – через точность физического самочувствия. От жара мыслительного процесса – к трезвости самооценки. В холодный осенний день профессор работает на открытой веранде. Но как только дочь зачитает ему вслух написанный им бред, вмиг картина мира станет иной. Он внезапно поникнет, скукожится, а губы сведет судорога холода. Это одна из самых сильных сцен в исполнении актера Редько.
У актрисы Нелли Уваровой своя диаграмма чувств. Она умеет передать невероятную, почти ненормальную сосредоточенность своей героини. Это дает медицински точную картину персонажа с чрезвычайно подвижной психикой – на грани нормы. Помогает индивидуальная манера актрисы переходить на низкие глуховатые тона голоса в минуты максимального отчаяния ее героини. Точный образ депрессии. Мы увидим ее героиню Кэтрин и в минуты светлые, когда жажда любви выносит ее к обычным девчачьим проблемам. Кэтрин неловко кокетничает с юношей Халом. В том, как она выставляет вперед свои острые голые колени и тянется навстречу поцелую, быть может, первому в ее жизни, – больше угловатой подростковой пластики. Так флиртуют отчаянно неопытные женщины. Уйдя с головой в науку, так хочется не упустить и что-то второстепенное – женскую самореализацию. Эта тема подана с хорошей пропорцией юмора и драматизма.
Любопытен откровенный разговор о карьере ученого. Одна из важных тем – недоверие именно к гениальности женщины. Еще одна спорная мысль: что век ученого короток. Если верить автору, то молодые математики достигают пика интеллектуальных способностей к 23–24 годам, а дальше лишь пытаются поймать за хвост свои ускользающие способности. Прибегают к помощи допингов. По мнению юноши Хала, в этом драма, а может быть, и трагедия его жизни.
Юноша сильно стремится к обществу Кэтрин: чужая гениальность манит его, вызывая любовь и зависть. Актеру Денису Баландину вообще очень идут роли, в которых важно и отрицательное обаяние – они проявляют его яркость. В этой истории герой Баландина балансирует между предательством в любви и потребностью в ней. В финале герой совершает важное открытие: любовь – это не теорема. Здесь нужны не доказательства, а доверие.
Актриса Ирина Низина играет Клер, старшую сестру главной героини. Она бизнесвумен, то есть очень земная, прагматичная женщина. Актриса выстраивает свой образ на контрасте: подростковая угловатость одной сестры и грация зрелой женщины – у другой. Глуховатый голос Кэтрин, и вкрадчивые, богатые обертонами интонации Клер. У каждой героини свой талант жить, свой ключ к успеху. И своя плата за него.
Хочется отметить и особый стиль повествования художника-постановщика Евы Старовейска. Действие спектакля ныряет во времени – из настоящего в прошлое и обратно. Меняется задник: башня то показана во весь рост, то не достроена. В этом есть и документальная точность, и особый юмор.
