Екатерина Мечетина
Фото Reuters
На встрече с министром культуры Владимиром Мединским и министром открытого правительства Михаилом Абызовым обсуждалась программа нового проекта «Развитие культуры и туризма». Вначале выступили эксперты: люди из разных сфер культуры и туризма, кто-то был настроен лояльно, а кто-то – критически. Так как среди экспертов не было представителя музыкального мира (хотя в зале присутствовали авторитетные люди), мне показалось уместным взять слово и высказаться на волнующие темы.
В программе прописаны улучшения по многим параметрам. Например, даже такое – к 2020 году нам нужно увеличить количество лауреатов международных конкурсов на 8% (по отношению к 2010 году). Очень странно, что творческие достижения измеряются в процентах и даже составляется какой-то план на ближайшую восьмилетку. При этом бюджетное ассигнование на культуру уменьшается. Достичь требуют большего, а финансирование сокращают, надеясь, что ВВП будет высоким, чтобы на культуру хватило даже полпроцента от бюджета.
Хорошо, что многие коллективы получают гранты, благодаря которым многих музыкантов удалось сохранить и в консерватории, и в оркестрах. Иначе многие профессионалы просто уехали бы за границу. К сожалению, грантов на всех не хватает, поддержали самых лучших. На обсуждении программы присутствовал директор Свердловской государственной академической филармонии Александр Колотурский, чей оркестр заслуженно считается одним из лучших в стране. Он опасался, что опять все финансирование достанется столичным коллективам, а про остальные забудут. Важно, чтобы грантовая политика затрагивала и регионы тоже.
Требуется как строительство новых концертных залов, так и реконструкция уже существующих, но первоочередное – зарплаты деятелям культуры. Проблема, с точки зрения руководителей, в том, что, повышая зарплату им, нужно ее повышать и другим сотрудникам бюджетной сферы. С одной стороны, это можно понять, с другой – невозможно. В прошлом году в Иркутске я общалась с директором музыкальной школы. Выпускник вуза, который учился профессии минимум 16 лет, устраивается педагогом в детскую музыкальную школу, а там ставка – меньше 5 тыс. Такая ситуация в Сибирском регионе хорошо иллюстрирует положение дел и в других округах страны. Получается замкнутый круг: профессия держится на людях пред- и пенсионного возраста, а молодежь работать за 4,5 тыс. в месяц не идет. И профессия потеряла былой престиж.
Накопились вопросы и по поводу так называемого двойного подчинения: художественными школами занимается как Министерство культуры, так и Министерство образования. С аттестацией из Минобрнауки приходят люди, некомпетентные в музыкальной сфере. А проверять должны люди, которым не нужно объяснять, что доминантсептаккорд проходят по сольфеджио в первом-втором классах. При этом непонятно, зачем, например, преподавателей пенсионного возраста в Ханты-Мансийском автономном округе аттестуют на предмет информационных технологий. Они умеют все, что требуется для профессии, могут зайти на YouTube, дать детям послушать нужные аудиозаписи. Но на те вопросы, которые им задают, и я не смогу ответить. А им не аттестация грозит увольнением.
Это модная тема – инновации. Но что можно модернизировать в обучении игре на музыкальном инструменте? Лучшей инновацией в нашем деле было бы приобретение для учебных заведений новых инструментов, потому что нынешние были закуплены еще в 70-е годы (не только для регионов, но и для Москвы). И одаренный ребенок часто не представляет, как звучит хороший инструмент, потому что его никогда не видел. Стоит модернизировать материальную базу, а не методику обучения. Главное – не навредить.
