Сергей Хачатуров
Ради пробуждения исторической памяти Таус Махачева (слева) готова показывать спектакль о судьбе музейных экспонатов по всему городу. Фото автора
Выставка совсем не имеет тот статус, что типичен для московских и петербуржских «смотров молодых дарований». В отличие от пресыщенных столиц организованная фондом «Пери» большая экспозиция молодой художницы в Махачкале – событие исключительное. Когда едешь по городу, невольно подключаешь воображение и начинаешь соотносить то, что видишь из окна автомобиля, с тем, что мог бы увидеть, будь история менее беспощадна к столице Дагестана. Расположенный между Каспийским морем и горным хребтом город занимает исключительно выгодное положение. Разнообразный рельеф местности, потрясающей красоты виды предполагают, что сама архитектура сможет соответствовать и пространство будет идеально решено. Ан нет. Советские и постсоветские безликие коробки наглухо блокируют далевые перспективы, делают ландшафт города рваным, дискретным. Эта тема дискретности и разрывов предполагавшейся однородной и живой культурной ткани точно проецируется и на ситуацию с художественной жизнью Махачкалы.
В городе лишь одна галерея современного искусства, с символическим в данном случае названием – Первая. И расположена она даже не в Махачкале, а в примыкающем городе-сателлите Каспийске. Относительно институций, где учат современному искусству: их раз-два и обчелся. Буквально на днях закрыли одну из них: Институт дизайна и архитектуры. Он попал под кампанию против коммерческих вузов на Кавказе. Так что сложно говорить о каком-то едином сплоченном арт-сообществе, о тех, кто способен понимать и принимать саму идею contemporary art.
Потому-то персональная выставка молодой Таус Махачевой воспринимается словно подлинный глоток свободы. Ее тема как раз коррелирует с сюжетом о травматичном переживании собственной израненной истории, о невероятном труде сопряжения культурной традиции с реалиями новейшего времени, с новой, во многом виртуальной цивилизацией.
При входе в основное пространство зала вас встречает традиционный дагестанский ковер – килим. Его орнамент имеет символическое значение, которое со временем тоже выветрилось из памяти поколений, превратилось в чистую декорацию. По замыслу куратора, сотрудника Московского музея современного искусства Алексея Масляева, композиция выставки повторяет главный орнаментальный мотив ковра – многоугольник. Экспозиция инсталлирована на втором этаже, и ее плотная, насыщенная структура тоже чем-то ассоциируется с драгоценным тканым ковром. Главная тема: насколько способно интегрироваться в сегодняшний день символическое пространство жизни, установленное многовековой историей Дагестана? Способна ли жить традиция или ее соблюдение становится обузой, мешающей чувствовать себя и быть современным?
Эта тема артикулирована в нескольких регистрах. На одном видео показывают приготовления к свадьбе. Жених и невеста – запеленатые в белое куколки. Они кружатся, танцуют в гигантском и роскошном, оформленном в традиционном стиле свадебном зале. Никого больше нет. Свадебный ритуал подвергается здесь определенной критической деконструкции в стиле театральных опытов неоэкспрессионистов вроде Боба Уилсона. Тема семьи неразрывно связана с темой гендерной идентичности. В соседнем стенде выложен макет горной гряды. Только горы сделаны из слепков мужских носов – традиционного символа «маскулинности» Кавказа. Сегодня эта кавказская маскулинность (если не сказать, мачизм) артикулирует себя в стритрейсерских гонках по трассе от Махачкалы до аэропорта. В видео «Быстрые и неистовые» Таус документировала нелегальные заезды, внедрив в них свою «зверь-машину» в меховом чехле, сшитом из советских шуб. Саркастические, одновременно драматические трансформации ритуальных форм «маскулинного» поведения стали темой и работы «Позволь мне быть частью нарратива», в которой черно-белая хроника поединков знаменитого советского дагестанского борца Али Алиева транслируется напротив многоканального видео, запечатлевшего современные поединки сторожевых собак-волкодавов. За этими поединками азартно наблюдают жители республики.
Где проходит граница истории, завершившейся и живой? Эту тему прекрасно интерпретирует видеофильм «Гамсутль». В стенах почти полностью руинированной маленькой крепости-города Гамсутль, где издревле жили ремесленники, танцор стилизует свои жесты и позы под пластику героев батальных картин Франца Рубо – знаменитого живописца-летописца истории русских войн на Кавказе. Позы атакующих и сраженных солдат превращаются в какой-то таинственный танец, странно прекрасный и вызывающий щемящее чувство тоски и одиночества. То, что было наполнено кровью, потом, болью, страданиями, вдруг стало бесплотной хореографией. Пожалуй, Таус создала один из самых сильных образов меланхолии истории из тех, что довелось видеть за последнее время.
Надежду преодоления амнезии дает способность разговорить историю. Такому разговору посвящен целый спектакль театра марионеток, героями которого стали музейные экспонаты: старинная национальная дагестанская солонка, свадебный браслет и ввезенная из Москвы, потерявшая свое родное пространство картина Васнецова с вещей птицей Гамаюн. Объекты участвуют в специально написанной для них пьесе, рассказывают о радостях и тяготах музейной жизни и не теряют надежды, что их жизненный путь увлечет новые, охочие до оживления Истории поколения.
Махачкала–Москва
