Юлия Дмитрюкова  |
| Фото официального сайта
артистки |
4 октября в Большом зале Московской консерватории откроется Первый международный фестиваль OPERA ART. Его представляет солистка Большого театра России, заслуженная артистка Азербайджана Динара АЛИЕВА. Музыкальный критик Юлия ДМИТРЮКОВА встретилась с певицей в преддверии фестиваля.
— Динара, основное место на концертах фестиваля займет итальянская и русская оперная музыка. По какому принципу составлены программы?
— На двух первых вечерах прозвучат оперы «Иоланта» Чайковского и «Травиата» Верди в концертном исполнении, в ноябре и декабре пройдут концерты «Верди-гала» и «Пуччини-гала». Но в программе также сочинения испанских композиторов и фрагменты австрийских оперетт. Мы основывались не только на том, что может заинтересовать столичную публику, но и на том, чтобы прозвучала музыка, редкая для Москвы. Это, например, сарсуэлы, очень своеобразный жанр испанского музыкального театра, а также неаполитанские песни в женском исполнении — такой вариант здесь звучит нечасто.
— Вы пригласили на фестиваль несколько ярких оперных певцов из Европы и Америки…
— Мне будет интересно представить московской публике талантливых солистов из стран, расположенных вблизи границы Европы и Азии. Многие из них сделали мировую карьеру. Например, турецкий тенор Мурат Карахан — он уже приезжал сюда, мы с ним пели «Травиату» в Большом театре. В одном из концертов примут участие азербайджанские исполнители. Один из них начинал когда-то карьеру вместе со мной в Азербайджанском оперном театре, сейчас он гастролирует по всему миру, но в Москве его не так хорошо знают: это баритон Аваз Абдулла. Второй солист — Азер Рзазазаде, молодой и очень перспективный тенор, учится при театре Ла Скала в молодежной программе. В этом же концерте примет участие сопрано Марина Зятькова, она окончила в Москве Академию хорового искусства и уже давно живет в Италии.
— В фестивале также примет участие американский тенор Чарльз Кастроново.
— С Чарльзом мы буквально недавно завершили очень интересный проект в Немецкой Опере. Это «Ласточка» Пуччини, в постановке Роландо Виллазона. Очень интересная работа, она записана на DVD и скоро будет выпущена. Это наш первый творческий союз с Кастроново, было очень приятно с ним работать. Он прекрасный певец и очень отзывчивый человек, позитивный… Я его пригласила на фестиваль, и у нас родилась идея сделать необычный концерт из сарсуэл, оперетты и неаполитанских песен. Он состоится 22 ноября.
И еще один, на мой взгляд, главный гость фестиваля, — знаменитый израильский дирижер Даниэль Орен. Он проведет седьмого декабря концерт-закрытие, «Пуччини-гала». С ним мы познакомились в Театре Верди в Салерно, я пела партию Мими в опере Пуччини «Богема». Кстати, после завершения московского фестиваля я лечу в Тель-Авив, на постановку «Трубадура» Верди в Израильской опере, художественным руководителем которой сейчас является Даниэль Орен.
— На фестиваль приедут и другие иностранные дирижеры…
— Да, мы пригласили несколько известных оперных маэстро из разных стран. Австрийский дирижер Ион Марин уже несколько лет работает в России, работает с Национальным Филармоническим оркестром. Хосе Луис Гомес специализируется на испанской музыке. Фабио Мастранджело— наш ближайший друг, он итальянец, но уже почти русский! Думаю, что мы на этом не остановимся. Через два года, дай Бог, будет следующий фестиваль, на который мы будем приглашать и других дирижеров — как иностранных, так и российских. Но приглашать их нужно заранее: графики расписаны на несколько лет вперед.
— У Вас уже есть определенные планы по продолжению «фестивального» дела?
— Да, мы об этом думаем. И даже планируем расширить географию фестиваля, не останавливаться только на Москве. Попробовать это сделать в Баку, в Праге, возможно в Вене…
— Не так уж и много в мире фестивалей, которые путешествуют по разным городам…
— Мы начинаем с высокой планки и не хотели бы ее понижать. Bедь Большой зал консерватории — один из лучших залов в Москве, у него богатая история и свой зритель.
— Итальянские оперные партии занимают в Вашем репертуаре главное место. Что касается русской оперы, то Вы исполняли Татьяну в Венской Опере, Марфу в Большом театре. А 4 октября в консерватории будет «Иоланта» целиком…
— Я очень люблю русскую классику. Мой голос больше подходит для итальянской и западноевропейской музыки, но то, что комфортно для голоса из русского репертуара, я пою. После «Иоланты» будет еще партия Марии в «Мазепе». Не могу пока «согласиться» на Лизу, хотя многие директора театров просят, чтобы я ее пела. Она слишком крепкая для моего голоса. То же самое касается сопрановой партии в опере «Баттерфляй», которую я сейчас петь не берусь. Но в каких-то драматических партиях — таких как, например, Леонора в «Трубадуре» Верди, — я себя уже чувствую комфортно.
— А французская опера? Например, в Большом театре Вы поете Микаэлу, и в Вашем исполнении она стала одной из ключевых в «Кармен». Насколько сложно «вживаться» в образ, если партия исполняется на иностранном языке?
— Если взять историю партии Микаэлы, то ее пели все великие певицы: Кабалье, Тебальди, Френи. Это не роль второго плана, а вторая женская роль в этой опере. И мне иногда кажется, что она важнее, чем сама Кармен. Потому что Микаэла все время рядом с Хозе, она уже все понимает, но тем не менее идет до конца. Сильный характер! Если раньше ее представляли как скромную деревенскую девушку, которая с испугом пришла в город, то в нашей постановке получилась другая Микаэла — достаточно смелая, практически такая же, как Кармен. Наш режиссер, Алексей Владимирович Бородин как раз сделал акцент на этой роли: Микаэла часто присутствует на сцене, даже в те моменты, когда не поет.
При пении на иностранном языке особых сложностей нет. Есть коучи, которые с нами занимаются и добиваются произношения, близкого к оригиналу. Также помогает вокальное запоминание текста: ты учишь не отдельно слова и музыку, а сразу все вместе. Работа над образом идет постепенно — и хорошо, когда для этого есть, например, два месяца. Сейчас режиссеры очень по-разному трактуют тот или иной образ…
— Кстати, как складываются Ваши отношения с «режиссерской оперой»?
— Когда работаешь с постановщиком, у которого заранее есть идея спектакля, то его особо не переубедишь. Иногда мы что-то можем добавлять.. Вот сейчас, например, работаем над оперой «Иоланта», которую ставит в Большом театре Сергей Васильевич Женовач…
— Режиссер драматического театра!
— Да, и он впервые ставит оперу. Очень интересно с ним работать, потому что он уже выстроил свою концепцию. Я пытаюсь какие-то технические моменты уточнить —например, что-то не очень неудобно с вокальной точки зрения…. И он говорит «нет». Но мы репетируем все больше, и я понимаю, что уже могу с этим справиться.
— А если ситуация обратная, и режиссера нет вообще? Я имею в виду концертное исполнение оперы: нет ни костюмов, ни декораций, ни мизансцен. Насколько уверенно Вы ощущаете себя в таком формате?
— Я чувствую себя в нем абсолютно свободно. На концертах стараюсь создать небольшой «миниспектакль» и все время находиться в образе. Не просто поставили ноты и по ним поём. Стараюсь избавляться от «нотного» исполнения! Чтобы был контакт с залом, с партнерами. Например, в Праге мы сделали концертное исполнение «Травиаты», и получилась полноценная опера. Была и смена костюмов у меня, и даже небольшие декорации — их не надо много… Ну и внутреннее состояние очень важно. На московском фестивале тоже будет «Травиата», и хотелось бы повторить то, что было в Праге. Этим исполнением будет руководить Фабио Мастранджело.
— А если программы «сборные»? Что сложнее, исполнить одну большую оперную партию в театре или представлять на концерте разные образы, менять вокальную технику?
— Концерт сложнее. В опере ты работаешь все время в коллективе, в команде, есть энергетика от партнеров … А когда ты одна на сцене, то все время работаешь только с залом. Но мне это доставляет удовольствие! Стараюсь проживать роль даже через одну-единственную арию. Многое получается само собой, и я даже не всегда помню, какие приемы использовала …
— Вы выступали на многих известных сценах мира. В чем специфика работы певца в Европе и США? Какие требования выдвигаются к оперным артистам?
— Что касается европейских театров, то это очень четкие требования к пению на иностранном языке. Обязательно присутствует коуч, который будет все время следить и поправлять артистов. Второй момент — идеальное знание музыкального текста. В некоторых странах — например, в Австрии и Германии, — очень не любят, чтобы кто-то опаздывал. Система очень четко работает, каждый отвечает за свое дело. За кулисами тебя встретят, отведут, куда тебе нужно. Я уже не говорю об Америке, там вообще организация на высшем уровне.
— А есть ли требования к внешнему виду исполнителей? Вы, например, совершенно потрясающе выглядите — и в жизни, и на сцене…
— Спасибо! Да, сейчас режиссеры обязательно смотрят на внешние данные. Необязательно быть красавицей, но что касается, например, лишнего веса или возраста — такие требования есть. Все оперные героини, как правило, молодые, и когда выходит Аида уже в летах, и рядом с ней юный Радамес, то это довольно смешно смотрится… В этом случае выход один: надо петь как Кабалье!
— Иногда приходится слышать, что лишний вес необходим оперному певцу…
— Если человек генетически предрасположен к полноте и начинает резко худеть, то это сказывается на голосе: он реагирует на любой стресс в организме. Но специально поправляться для того, чтобы лучше петь, — совершенно бессмысленно.
— Что бы Вы хотели пожелать своим слушателям, в том числе тем, кто впервые услышит Вас на фестивале Opera Art?
— Мне бы хотелось, чтобы публика получила большой позитивный заряд, массу новых впечатлений. Хотела пожелать всем здоровья, потому что это очень важно в наши дни. И — удачи!
