Наталия Сурнина
Пластиковые скелеты слишком упрощают моцартовский шедевр.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Художественный руководитель зимнего фестиваля «Неделя Моцарта» Марк Минковский, в этом году покидающий свой пост, вновь пригласил в Зальцбург версальскую Академию верховой езды во главе с Бартабасом. Два года назад необычный тандем «Музыкантов Лувра» и французских наездниц представил кантату Моцарта «Кающийся Давид». Нынче Минковский с Бартабасом посягнули на самое святое – партитуру Реквиема. Кассовый успех проекта превзошел ожидания, вместо трех спектаклей пришлось сыграть четыре.
Соединить в Зальцбурге два экспортных бренда сам бог велел: часть концертов летнего и зимнего фестивалей проходит в зале, служившем прежде школой верховой езды, и даже странно, что до Минковского это никому не приходило в голову. В смысле привлечения широкой аудитории его сотрудничество с Академией Бартабаса – ход беспроигрышный. Да и постоянные зрители ждут от фестиваля новых впечатлений. Но хотя авторы концепции потратили немало слов в буклете, чтобы объяснить связь церковных ритуалов с танцем, по окончании шоу все же не покидает вопрос: зачем тут лошади? Или иначе: зачем тут Моцарт?
Сам же Минковский считает эту затею абсолютно органичной и называет лошадей, к которым питает особую страсть, животными очень музыкальными. Некоторые эпизоды нового шоу действительно впечатляют. Например, когда в самом начале Бартабас верхом на черном красавце по кличке Сутин (да, в честь художника) фактически исполняет танец дервиша под малоизвестное сочинение 14-летнего Моцарта – Miserere, написанное совершенно в духе старых мастеров. Или потом, когда ликующий хоровой взрыв Sanctus предваряет экстатическое соло Сутина в тишине. По экспрессии отвечает музыке и начало Dies Irae с наездницами, расчерчивающими сцену диагоналями в стремительном галопе, но арсенал средств оказывается ограниченным, и прием, повторенный многократно, быстро теряет силу воздействия.
Несмотря на свою худобу и устрашающие колпаки а-ля испанская инквизиция, на всадников апокалипсиса наездницы Бартабаса не похожи. Да и лошади с кокетливыми траурными бантиками, заботливо повязанными на каждый хвост, и поэтичными именами Aдажио, Шагал, Венера, Нептун etc. слишком аристократичны – вряд ли на таких прискачут вестники конца времен. И уж совсем до смешного наивны пластиковые скелеты, не имеющие ничего общего с живописными образами всадника смерти.
Примиряет с этим странным зрелищем графическая красота рисунка (выдержанная и в траекториях движения лошадей, и в аскетичных жестах наездниц), а также оркестр «Музыканты Лувра», зальцбургский Баховский хор и именитые солисты Женя Кюмайер, Элизабет Кульман, Жюльен Бер и Шарль Декейзер. Качество исполнения отменное, что особенно заметно в Miserere и оркестровом Largo из «Погребального антема на смерть королевы Каролины» Генделя (их играют в преддверии Реквиема), когда почти ничего не отвлекало ухо. Ведь как справедливо писал еще 100 лет назад в знаменитом фельетоне театральный критик Дорошевич, «может идти пьеса Шекспира, играть – Сальвини, но если на сцене появится собака и замашет хвостом, публика забудет и про Шекспира, и про Сальвини. Пред собачьим хвостом никакой Шекспир не устоит».
Перед лошадиным, как выяснилось, тоже. Музыканты в финале заслужили куда менее бурные овации, чем превосходные белые лошади и восемь наездниц. Впрочем, последними было за что восхищаться – в завершение спектакля они спели Ave verum corpus Моцарта; получилось негромко, чисто и очень трогательно. Руководил ими сам маэстро Минковский, стоя перед лошадиным каре и заставляя думать о том, как мелок человек перед лицом природы и Бога.
Хореограф Джордж Баланчин любил сравнивать балерин с лошадьми. И, пожалуй, нужен гений его масштаба, чтобы сделать Реквием с конями не просто шоу, а произведением искусства. Но хотя Баланчин и поставил однажды польку для слонов, он обладал безупречным вкусом и знал, что иногда monstre sacrе, подобного Реквиему Моцарта, лучше не трогать.
Весь же фестиваль в этом году был посвящен диалогу двух венских классиков – Моцарта и Гайдна. Музыка старшего современника зальцбургского гения звучала в большей части концертов. Свой взгляд на симфоническое наследие Гайдна представил ряд блестящих оркестров, в том числе оркестр Моцартеума, камерный оркестр Camerata Salzburg, Шотландский камерный оркестр, Венский филармонический, «Музыканты Лувра». Самыми впечатляющими оказались трактовки Il Giardino Armonico во главе с Джованни Антонини и Камерного оркестра Европы с будущим дирижером Метрополитен-оперы Янником Незе-Сегеном – фантастические по качеству звучания и ошеломляющие непривычным для «папаши Гайдна» (каким его по-прежнему играют у нас) драйвом.
Программа «Недели Моцарта» на 2018 год уже опубликована, теперь фестиваль возглавляет Марен Хофмайстер (прежде работала с Юргеном Флиммом на летнем фестивале в Зальцбурге и с Даниэлем Баренбоймом в Берлинской Штаатсопер), которая намерена привлекать публику именами хорошо известных композиторов и исполнителей и ничего экстравагантного вроде Реквиема с конями не обещает.
Зальцбург–Москва
